Будем только радоваться!!!fregat писал(а): Просто шаг...это кажется...
А пилить не будете?
Мои океаны
Re: Мои океаны
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
Тогда - поехали!!!Alexsa писал(а):
Будем только радоваться!!!
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Да это понятно... Прочитать рекомендую, там есть над чем подумать. Я к ней раз пять возвращался. Просто так и пытаться не буду рассказать о чем она. Там пластов накручено - мамадорогая...fregat писал(а): Я вам скажу так, братцы, как только перестанете чувствовать запах, сразу мне скажите. Я исправлюсь.
Вискарь, Серый, был в квадратной бутылке, но тогда я еще в нем не разбирался. И книжку ту я так и не прочитал, куда мне на португальском.Стоит она на моей полке просто.
Называется "Полковнику никто не пишет."
А вискарь, если в квадратной, точно Lable. Они бывают, если не путаюсь, Рэд, Блэк и самый дорогой Блю, по-моему.
Еще вроде и Грин есть, но не пробовал.
А если запахи чувствоваться перестанут в твоих рассказах, то ты понял
Это "жу-жу" неспроста. Зачем тебе жужжать, если ты не пчела?
Re: Мои океаны
Alexsa писал(а):
Будем только радоваться!!!
Это "жу-жу" неспроста. Зачем тебе жужжать, если ты не пчела?
Re: Мои океаны
Хорошая книга. Мне попалась 2 в одной: "Полковнику..." и "сто лет одиночества"... Не оторвался, пока не дочитал. Найди время осилить - не пожалееш!fregat писал(а): И книжку ту я так и не прочитал, куда мне на португальском.Стоит она на моей полке просто.
Называется "Полковнику никто не пишет."
Воно попустить, якщо не паралiзує!
Re: Мои океаны
Тихий
Март врывался в портовый город, а я бежал из него. Бесконечные дожди наполняли природу тоской, глаза застила какая-то пелена, через которую я никого не замечал. Тротуары не просыхали, отражая в себе безумных спешащих пешеходов, но я выходил в город только ночью и любовался желтыми мерцающими светофорами на блестящих мостовых. Так мне было легче. Но акация тонким эфиром начинала струиться над рождающейся опять парной землей и изливалась мне своими претензиями к лютой зиме. Слушать это было невыносимо. Как и видеть ее лопающиеся почки. Все побуждало к любви, а я убегал из парка, не найдя и там единомышленников. Только верное море прижималось к моим ногам немой волной и своей стылостью подбадривала. Не хотелось участвовать в этом празднике жизни, и холодные морские камни мне были милее теплых клейких листов. В этот рейс мы уходили в Тихий океан. А там желтые туманы. Такой поворот дела мне нравился. Я люблю бродить в туманах. Никто не видит меня, никого не вижу и я…
Тогда был такой период в моей жизни, когда я жил одним днем. Я не думал о том, что будет. Жизнь моя располосовалась и расклеилась. Я потерял, что было, и не знал, что будет. Спасало лишь исключительное мое положение. Никто в мире не знал где я нахожусь. Я держал связь только со спутником по навигатору «Шхуна» и с Оскарычем по фамилии Алмазов из нашего радиоцентра. Сидишь ночью в рубке, щелкаешь телефонные каналы и понимаешь, как мал этот мир. Неспящие моряки на всех языках бегут по мировому океану и через какое-то время их начинаешь узнавать. Потом здороваешься и спрашиваешь о житье-бытье. И удивляешься готовности Маркоса рассказать тебе про свою Луизу. Но слушаешь и поддакиваешь, потому что когда-то придет время и надо будет сказать тебе. Так появилось у меня много друзей, которых я не видел ни разу, но знаю про них все. Мы были попутчиками. Планета бешено вращается, но мы успевали подхватить друг друга. И еще. Этим миром движет только любовь. Исключительно ради нее можно пересекать океаны. Но меня это тогда не касалось, и я двигался по привычке. Просто мне нравилось, когда волны хлещут по щекам. Тебе сколько? Тридцать? Так будь добр наслаждаться жизнью и не скулить! Я в Тихий пошел только потому, что там самые большие глубины и утопить свои печали. Очень грустное место на земле – Юго-Восточная часть Тихого океана в районе острова Пасхи. Там махровые шафранные туманы. То, что надо! И стальная вода.
…Перед этим была бухта Лимон. Подняться на тридцать метров, а потом опуститься со всем кораблем, это не так страшно, как кажется. Быть бы только к этому готовым…
Панамский канал мне понравился тем, что на нем можно было смешивать испанский и английский языки как угодно. Там знали оба. Поэтому, я там себя чувствовал в Бальбоа вольготно, толком не зная ни того, ни другого, но, сумев объясниться, и не позволив братцам своим пропить больше положенного…
Там только один парадокс – идя с Востока на Запад, идешь с запада на восток…
Если и есть где-то конец света, то он, без сомнения, находится в юго-восточной части Тихого океана. Конечно, я не смог посмотреть прямо в глаза этим лицам на о. Пасхи. Не было случая. Там нет причалов.
Но я ужасно хотел бы стать рядом. Выражение их фигур напоминало мою тогда.
Очень в надежде.
Высеченное.
В камне.
Навсегда.
Март врывался в портовый город, а я бежал из него. Бесконечные дожди наполняли природу тоской, глаза застила какая-то пелена, через которую я никого не замечал. Тротуары не просыхали, отражая в себе безумных спешащих пешеходов, но я выходил в город только ночью и любовался желтыми мерцающими светофорами на блестящих мостовых. Так мне было легче. Но акация тонким эфиром начинала струиться над рождающейся опять парной землей и изливалась мне своими претензиями к лютой зиме. Слушать это было невыносимо. Как и видеть ее лопающиеся почки. Все побуждало к любви, а я убегал из парка, не найдя и там единомышленников. Только верное море прижималось к моим ногам немой волной и своей стылостью подбадривала. Не хотелось участвовать в этом празднике жизни, и холодные морские камни мне были милее теплых клейких листов. В этот рейс мы уходили в Тихий океан. А там желтые туманы. Такой поворот дела мне нравился. Я люблю бродить в туманах. Никто не видит меня, никого не вижу и я…
Тогда был такой период в моей жизни, когда я жил одним днем. Я не думал о том, что будет. Жизнь моя располосовалась и расклеилась. Я потерял, что было, и не знал, что будет. Спасало лишь исключительное мое положение. Никто в мире не знал где я нахожусь. Я держал связь только со спутником по навигатору «Шхуна» и с Оскарычем по фамилии Алмазов из нашего радиоцентра. Сидишь ночью в рубке, щелкаешь телефонные каналы и понимаешь, как мал этот мир. Неспящие моряки на всех языках бегут по мировому океану и через какое-то время их начинаешь узнавать. Потом здороваешься и спрашиваешь о житье-бытье. И удивляешься готовности Маркоса рассказать тебе про свою Луизу. Но слушаешь и поддакиваешь, потому что когда-то придет время и надо будет сказать тебе. Так появилось у меня много друзей, которых я не видел ни разу, но знаю про них все. Мы были попутчиками. Планета бешено вращается, но мы успевали подхватить друг друга. И еще. Этим миром движет только любовь. Исключительно ради нее можно пересекать океаны. Но меня это тогда не касалось, и я двигался по привычке. Просто мне нравилось, когда волны хлещут по щекам. Тебе сколько? Тридцать? Так будь добр наслаждаться жизнью и не скулить! Я в Тихий пошел только потому, что там самые большие глубины и утопить свои печали. Очень грустное место на земле – Юго-Восточная часть Тихого океана в районе острова Пасхи. Там махровые шафранные туманы. То, что надо! И стальная вода.
…Перед этим была бухта Лимон. Подняться на тридцать метров, а потом опуститься со всем кораблем, это не так страшно, как кажется. Быть бы только к этому готовым…
Панамский канал мне понравился тем, что на нем можно было смешивать испанский и английский языки как угодно. Там знали оба. Поэтому, я там себя чувствовал в Бальбоа вольготно, толком не зная ни того, ни другого, но, сумев объясниться, и не позволив братцам своим пропить больше положенного…
Там только один парадокс – идя с Востока на Запад, идешь с запада на восток…
Если и есть где-то конец света, то он, без сомнения, находится в юго-восточной части Тихого океана. Конечно, я не смог посмотреть прямо в глаза этим лицам на о. Пасхи. Не было случая. Там нет причалов.
Но я ужасно хотел бы стать рядом. Выражение их фигур напоминало мою тогда.
Очень в надежде.
Высеченное.
В камне.
Навсегда.
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Фрегат!!! Чем дальше - тем круче!!!
Мурашки с вишню носятся ............
Мурашки с вишню носятся ............
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
Фрегат, Папа Хэм за Старика И Море Нобелевскую премию получил...
Не пора ли и тебе?
Когда сборник рассказов ждать?
Не пора ли и тебе?
Когда сборник рассказов ждать?
Это "жу-жу" неспроста. Зачем тебе жужжать, если ты не пчела?
Re: Мои океаны
А че7
И с премии всем Форумом на Острова!
И с премии всем Форумом на Острова!
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Итак, все осталось позади…
Панамский перешеек решил очень важный вопрос. Он фактически отсек мою прошлую жизнь. Я оказался на краю света, готовился в очередной раз пересечь Экватор и уходил к новым экзаменам. Но пока еще было очень тепло и ясно. Мы миновали острова Кокос и Галапагосы. Безмятежная синяя даль не отпускала глаза, и не хотелось покидать эти блаженные места. Солнце клубилось золотистыми облаками над разомлевшим горизонтом, ветра не было, и простор океанский в этих широтах оказался глянцевым. Снасти давно уже готовы и, свернувшись в клубок, досматривали свои последние сны на исходившей паром теплой палубе. Так бы плыть и плыть. Ни капли дождя, ни дуновения ветерка. Зеркальный штиль. Но оказалось, что рай и ад находятся рядом.
Посвежело сразу на десятой южной параллели. Появились на волнах барашки. Сначала нежные, но уже крепли и сахарный цвет свой меняли на грязный серый, чаще срывались и уносились на восток. Мы все глубже проваливались на юг, к ревущим сороковым. Район промысла приходился на Чилийское поднятие. Рисков никаких. Рыба там была всегда, но усилия к этому надо было приложить немалые.
С каждой милей вниз океан подступал к нам плотнее, обнимал судно сырыми продрогшими туманами и уводил еще дальше от материков в свою невозмутимую бесконечность. Власть стихии здесь была безграничная. Пароход наш раскачивало все больше, и кэп становился злее. Страшно быть затерянным в океане одному. Но когда ты посреди сотни душ, то не очень. Кто-то согреет. На то они и души человеческие.
Здесь уже не было надежды увидеть хоть какую-то полоску берега. Миль пятьсот оказалось до континента, и земля оставалась только в цветочных горшках в каюте у буфетчицы. На все шесть месяцев. Но здесь я научился владеть собой и не ломаться.
Когда совсем невыносимо становится под трижды чужим небом, самое главное не психовать. Надо взять себя в руки. Однажды ночью, скомкав под собой взмокшую простыню, найди в себе силы подняться. Сто раз включи и выключи ночник слева от головы. Там еще находится расписание по тревогам. И фотография жены. Если это не поможет, встань и выйди из каюты. В кают-компании всегда кто-нибудь найдется даже среди глубокой ночи, кто-то один, с книжкой. Если и этого тебе не надо, смело выходи на бак! Хорошо, если там задержался боцман. Тогда больше ничего не последует. В шкиперской остро пахнет смолой, канифолью и дегтем. Как в аду. Это сразу возвращает к жизни. Еще там манильская пенька свернулась под лампадою топовых огней. Моя рубка, конечно, уютнее, но шкиперская надежней. Тогда можно просидеть ночь, глядя как корявые черные пальцы потомка греческих пиндосов плетут маты, а он сам, ничуть не удивившись, хитро на меня поглядывает, выпрашивая служебный спирт…я его принес, конечно. И тогда он мне расскажет тысячу и одну историю про то, как он пришел на флот и как уже не уйдет из него никогда… Я ему верю. Боцманы не умирают. Они просто растворяются в океане.
Но иногда бывает, когда ты не хочешь видеть вообще никого. Тогда твое место у правого клюза возле одноименного шпиля. В шпиль надо упереться спиной и протянуть ноги на якорную смычку. Здесь тебя точно никто не найдет. Растопырься как следует на взлетающей палубе и ори песни во всю глотку. Ори как можно громче в ночи, все равно тебя никто не услышит. Ветер все песни снесет вдоль бортов. Они стекут в плавных обводах и остынут в глубинах…а ты останешься на борту. Это и была моя молитва. И всегда я видел тогда над собой чьи-то глаза. Как же объяснить какие они были…
Итак, все осталось позади…
Мой корабль вполне освоился в замедленном безмолвии Тихого океана, приноровился к здешним порядкам и впрягся в колею безумных пахарей самого странного в мире океана.
Это океан и стал наиболее главным в моей жизни. Тихий открыл мне глаза. Мне в нем пришлось просидеть больше всего, и он влюбил меня в себя.
Там день тянется бесконечно. До безумия. И ты тоже застываешь. Главное, чтобы тебе это было надо. И, чтобы, ты это понимал.
Итак, все осталось позади…
Панамский перешеек решил очень важный вопрос. Он фактически отсек мою прошлую жизнь. Я оказался на краю света, готовился в очередной раз пересечь Экватор и уходил к новым экзаменам. Но пока еще было очень тепло и ясно. Мы миновали острова Кокос и Галапагосы. Безмятежная синяя даль не отпускала глаза, и не хотелось покидать эти блаженные места. Солнце клубилось золотистыми облаками над разомлевшим горизонтом, ветра не было, и простор океанский в этих широтах оказался глянцевым. Снасти давно уже готовы и, свернувшись в клубок, досматривали свои последние сны на исходившей паром теплой палубе. Так бы плыть и плыть. Ни капли дождя, ни дуновения ветерка. Зеркальный штиль. Но оказалось, что рай и ад находятся рядом.
Посвежело сразу на десятой южной параллели. Появились на волнах барашки. Сначала нежные, но уже крепли и сахарный цвет свой меняли на грязный серый, чаще срывались и уносились на восток. Мы все глубже проваливались на юг, к ревущим сороковым. Район промысла приходился на Чилийское поднятие. Рисков никаких. Рыба там была всегда, но усилия к этому надо было приложить немалые.
С каждой милей вниз океан подступал к нам плотнее, обнимал судно сырыми продрогшими туманами и уводил еще дальше от материков в свою невозмутимую бесконечность. Власть стихии здесь была безграничная. Пароход наш раскачивало все больше, и кэп становился злее. Страшно быть затерянным в океане одному. Но когда ты посреди сотни душ, то не очень. Кто-то согреет. На то они и души человеческие.
Здесь уже не было надежды увидеть хоть какую-то полоску берега. Миль пятьсот оказалось до континента, и земля оставалась только в цветочных горшках в каюте у буфетчицы. На все шесть месяцев. Но здесь я научился владеть собой и не ломаться.
Когда совсем невыносимо становится под трижды чужим небом, самое главное не психовать. Надо взять себя в руки. Однажды ночью, скомкав под собой взмокшую простыню, найди в себе силы подняться. Сто раз включи и выключи ночник слева от головы. Там еще находится расписание по тревогам. И фотография жены. Если это не поможет, встань и выйди из каюты. В кают-компании всегда кто-нибудь найдется даже среди глубокой ночи, кто-то один, с книжкой. Если и этого тебе не надо, смело выходи на бак! Хорошо, если там задержался боцман. Тогда больше ничего не последует. В шкиперской остро пахнет смолой, канифолью и дегтем. Как в аду. Это сразу возвращает к жизни. Еще там манильская пенька свернулась под лампадою топовых огней. Моя рубка, конечно, уютнее, но шкиперская надежней. Тогда можно просидеть ночь, глядя как корявые черные пальцы потомка греческих пиндосов плетут маты, а он сам, ничуть не удивившись, хитро на меня поглядывает, выпрашивая служебный спирт…я его принес, конечно. И тогда он мне расскажет тысячу и одну историю про то, как он пришел на флот и как уже не уйдет из него никогда… Я ему верю. Боцманы не умирают. Они просто растворяются в океане.
Но иногда бывает, когда ты не хочешь видеть вообще никого. Тогда твое место у правого клюза возле одноименного шпиля. В шпиль надо упереться спиной и протянуть ноги на якорную смычку. Здесь тебя точно никто не найдет. Растопырься как следует на взлетающей палубе и ори песни во всю глотку. Ори как можно громче в ночи, все равно тебя никто не услышит. Ветер все песни снесет вдоль бортов. Они стекут в плавных обводах и остынут в глубинах…а ты останешься на борту. Это и была моя молитва. И всегда я видел тогда над собой чьи-то глаза. Как же объяснить какие они были…
Итак, все осталось позади…
Мой корабль вполне освоился в замедленном безмолвии Тихого океана, приноровился к здешним порядкам и впрягся в колею безумных пахарей самого странного в мире океана.
Это океан и стал наиболее главным в моей жизни. Тихий открыл мне глаза. Мне в нем пришлось просидеть больше всего, и он влюбил меня в себя.
Там день тянется бесконечно. До безумия. И ты тоже застываешь. Главное, чтобы тебе это было надо. И, чтобы, ты это понимал.
Итак, все осталось позади…
Последний раз редактировалось fregat Пн июл 27, 2009 20:26, всего редактировалось 1 раз.
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Фрегат, с праздником!!! 
Сегодня мы должны были писать тебе нечто подобное! А ты опять устроил праздник для нас!!!
Сегодня мы должны были писать тебе нечто подобное! А ты опять устроил праздник для нас!!!
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
fregat писал(а):А че7
И с премии всем Форумом на Острова!
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
Эх, знали бы вы, братцы, как я хочу показать вам то, что сам видел...да не пальмы, вы это и без меня посмотрите!Alexsa писал(а):fregat писал(а):А че7
И с премии всем Форумом на Острова!
А как видел...
И никто пути пройденного у нас не отберет...