Мои океаны

[fregat]

Объясни , что такое - кидать кости....:

То же, что и отдать конец...

[PS]

То же, что и отдать конец...

Кому?

[fregat]

Серж!...ну, елы-палы...
Концы отдаются и остаются на берегу! И хранятся свернутые на причале, пока корабль не вернется в порт!
Что ты как маленький

[Alexsa]

Серж!...ну, елы-палы...
Концы отдаются и остаются на берегу! И хранятся свернутые на причале, пока корабль не вернется в порт!
Что ты как маленький

А при чем тут кости?

[Sgt.Pepper]

Объясни , что такое - кидать кости.... Ну темная , что возьмешь...

...Да я о своём немного.В армии ефрейтора иногда называют "собакой",ну,типа, лычку получил за то что лизал и хозяину служил.Могут иногда прикола ради кость кинуть.Настоящую.Старший матрос тоже с одним лыком...

[Alexsa]

Объясни , что такое - кидать кости.... Ну темная , что возьмешь...

...Да я о своём немного.В армии ефрейтора иногда называют "собакой",ну,типа, лычку получил за то что лизал и хозяину служил.Могут иногда прикола ради кость кинуть.Настоящую.Старший матрос тоже с одним лыком...

Значит , опять мне мозги пудрили до этого как морзянкой ?

[PS]

Серж!...ну, елы-палы...
Концы отдаются и остаются на берегу! И хранятся свернутые на причале, пока корабль не вернется в порт!
Что ты как маленький

[Alexsa]

Концы отдаются и остаются на берегу!

Да !!! Это прогресс !!!

[fregat]

Посреди океана

…Калейдоскоп притягивает. Водоворот затягивает. И ты срываешься в штопор. А штопор вгрызается в тебя…
Погружаясь в Юго-Восточную часть Тихого океана, с каждым рейсом, я понимал, что мне к нему надо привыкнуть, иначе будет трудно самому. Океану что? Его никакая сила не возьмет. И плевать ему на мое уныние. Казалось бы.
Но, получилось, я уже был поглощен этим родителем, и ему было не все равно, кто в нем барахтается. В океане не проходит ощущение того, что все твое везение с чьего-то разрешения. Идешь ли ты в горы, выходишь ли в океан, прежде всего у тебя должны быть чистые мысли. Прикоснись к стволу дерева с добротой и вернется она к тебе тотчас стократ помноженная. Отпусти трепыхающуюся еще добычу обратно в глубину, и она отдаст иные богатства. Но не бери того, что не надлежит тебе иметь.
…В обед, на выборке трала, случилось невероятное. Лебедки взвыли так, будто бы хотели сорваться со станин. Дневной трал здесь не приносил никогда(!) больше трехсот килограмм заблудившейся сардины! А тут механизмы застонали. Они ревели и не хотели выбирать трал на палубу. Ваера то наматывались на барабан, то сползали опять в глыбь. Эхолот показал только серое размазанное пятно. Ни о каком косяке и речи не могло быть. Я готов был посыпать голову пеплом. Но на меня никто не обращал внимания. Все застыли и не отрывали глаз от юта. Были нехорошие предчувствия. Лебедки ныли и замигали лампочки. Запустили второй дизель-генератор. Сбавили ход, стали брать на себя трал, и тут же корма пошла под воду. Надо было рубить троса. Ноша оказалась тяжела. Но удалось подобрать критическую длину ваеров и несколько сот килограммов оказались на борту уже. Такой тактикой и рывками мы сумели подобраться к основным веревкам. Теперь их подхватили еще четыре бортовые лебедки. Знаете, как подползает виноватая собака к хозяину, на брюхе? И трал необычно тихо скребся по слипу, как будто чувствовал свою вину. Уж лучше бы мы обрубили троса. Шестьдесят тонн мертвых дельфинов рассыпались по палубе. Две сотни загубленных нами, будь мы прокляты, душ в полной тишине покоились у нас под ногами. Они стремительны, дельфины. И всегда идут на выручку. Вот откуда размытое пятно на моем эхолоте. Кто-то один влетел в зев сети и остальные ринулись на помощь… Они быстры, дельфины. Но японская снасть оказалась крепче. На двое суток на судне повисла тишина. Говорить не хотелось. Перед глазами стояли черные, блестящие тела, опускаемые баграми за борт, в гнетущей немоте. На нас только орали оглушительно бакланы.
Через неделю ночью, в трал попался китенок. Он был совсем новорожденным – весил полтонны. И тоже был уже убит. Мы не знали, что с ним делать, а вода у наших бортов кипела. На экране эхолота появились прочерки. Я знал, что киты умеют кричать. И мы отдали детеныша обратно в черный океан. И вода скоро стихла.
А еще через три дня мы едва сами не пошли ко дну. Днем, при ясной погоде и полной видимости, идя с тралом, на вахте старпома, едва не столкнулись со встречным танкером, расходящимся с нами по всем правилам. Но мы, именно мы, почему-то подставили ему свой борт, и те моряки едва выкрутились, каким-то чудом сохранив нам жизнь. Танкер был стотысячник и размазал бы нас, не заметив. Они даже не вышли с нами потом на УКВ, проигнорировав. После старпом мямлил, что на минуту отвернулся, четвертый помощник склонился над картой, а рулевой заваривал кофе…
Не бери того, что не надлежит тебе иметь…
Это был мой третий или четвертый рейс в спарке, т. е. подряд. Нервы к концу истощались уже по часам. Замыкаться в себе тоже было опасно, но пойти стало уже не к кому, и я ходил по шкафуту. Я шагал по палубе мимо лазарета, в котором сам себя запер доктор. И видел в иллюминатор, как он, сгорбившись, вяжет носки. Он их вяжет вскоре третий месяц. Распускает рыбацкий свитер из верблюжьей шерсти и вяжет из нее носки. Потом дарит матросам. У многих уже было по две пары. Но все молчали. Пройдя километров пять, немного отпускало. И плохие мысли не держи в себе. Думай их, глядя за борт. Они стекут туда незаметно и растворятся. Океан поможет, прочистив мозги свежими ураганами. Он же родитель. Но как хочется домой! А рука все медленнее зачеркивает прожитый день на календаре, растягивая удовольствие, много-много раз замазывая уходящее число, как будто, оно было виновато в чем-то. А ведь это проходила жизнь, однобокая, изнуряющая, уже не имеющая смысла после двух лет пребывания в океане, но, все же, твоя жизнь. Продутый сквозняками, я был похож на равнодушный скелет, забывший свое прошлое. Приходилось периодически щипать себя за остатки шкуры, чтобы убедиться, что это не сон. Наступал кризис жанра.
Но, все-таки, земля вертится, и мы это поняли, когда сдали последний груз на транспорт из Риги. Приняв весь наш улов, транспорт рыкнул напоследок своей черной трубой и пропал за горизонтом. А мы остались посреди океана пустые и никому не нужные. Выработав свой ресурс, нам полагалось полгода отдыха. И мы рванули к ближайшему берегу, в Кальяо, откуда через три дня вылетали домой! Об этом пришла РДО. Я сам ее принял! А потом принял еще одну. О том, что вылетевший на ремонт подменный радист сбежал по пути в Канаде, и мне надлежало остаться на судне еще на полгода. Хотя и на берегу. На чужом Перуанском берегу. Вы думаете, я заплакал? Зря. Я все проглотил.

[Walera]

Посреди океана

…Калейдоскоп притягивает. Водоворот затягивает. И ты срываешься в штопор. А штопор вгрызается в тебя…
Вы думаете, я заплакал? Зря. Я все проглотил.

Дай тебе Бог здоровья, Фрегат...
Читаю и...очищаюсь душой...

[PS]

Дай тебе Бог здоровья, Фрегат...
Читаю и...очищаюсь душой...

............................

[Alexsa]

Не бери того, что не надлежит тебе иметь….

Но это , к сожалению , жизнь.....
Да , Фрегат , чем дальше , тем круче...

[Садовод]

Не бери того, что не надлежит тебе иметь….

Но это , к сожалению , жизнь.....
Да , Фрегат , чем дальше , тем круче...

И короче

[Мерци]

И мы рванули к ближайшему берегу, в Кальяо, откуда через три дня вылетали домой! Об этом пришла РДО. Я сам ее принял! А потом принял еще одну. О том, что вылетевший на ремонт подменный радист сбежал по пути в Канаде, и мне надлежало остаться на судне еще на полгода. Хотя и на берегу. На чужом Перуанском берегу. Вы думаете, я заплакал? Зря. Я все проглотил.

Читаю вас и думаю, какая же из ситуаций вашей работы самая трудная? Попасть в страшный шторм, по пол года не видеть семью, стать свидетелем трагедии подводного мира, рабочие перегрузки? Мне кажется, что тяжелее всего, это отмена долгожданного отпуска и поездки домой. Это когда в душе всё обрывается.Это очень близко к плачу, но мы же взрослые люди.....

[fregat]

, какая же из ситуаций вашей работы самая трудная?....

Ребятушки, ко всему привыкает человек, сами понимаете...