СТАЛИН. ДЕНЬ ПАМЯТИ

[Стас]

Как подпиндосник расмуссен ответил за ложь о бескровных бомбардировках Ливии самолетами НАТО (есть и на Западе честные люди) :
http://www.youtube.com/watch?v=ubysAYVC ... r_embedded
[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=ubysAYVC5lA[/youtube]

[Сергей Гвоздев Дед]

Какой же ты умница, Виктор! Уважаю!! Без лести и брани, никого не оскорбляя... Речь"не мальчика, но мужа".
Жаль, что пишешь здесь редко.

Да уж! нужно обладать недюжинным умом. чтобы сравнить условия действий Гитлера. которому помогали вооружаться
все промышленники Запада и США, с условиями действия Сталина, которому капстраны помогая за денежки строить
заводы одновременно устраивали диверсии на этих строящихся заводах.
При этом выразить все это "без лести" в адрес Гитлера и "без ругани" и никого не оскорбляя. кроме ... советской власти и "людей холопского звания".
Восхитительно!!!
И очень прискорбно! За новейшие критерии ума!

[Сергей Гвоздев Дед]

Маленький отрывок из книги Судоплатова:

Пакт Молотова - Риббентропа. Канун войны



В августе 1939 года объем разведывательной информации резко возрос. Мы
получили достоверное сообщение о том, что французское и британское
правительства не горят желанием оказать Советскому Союзу поддержку в случае
войны с Германией. Это вполне совпадало с данными, полученными нами тремя
или четырьмя годами раньше от кембриджской группы. По этим сведениям,
британский кабинет министров, точнее, Невилл Чемберлен и сэр Джон Саймон
рассматривали возможность тайного соглашения с Гитлером для оказания ему
поддержки в военной конфронтации с Советским Союзом. Особое внимание
заслуживала информация трех надежных источников из Германии: руководство
вермахта решительно возражало против войны на два фронта.
Полученные директивы обязывали нас быстро рассмотреть возможные
варианты сотрудничества со странами, готовыми подписать соглашения о
противодействии развязыванию войны. Речь шла не только об Англии и Франции,
с которыми велись консультации с начала 1939 года, но также и о Германии. В
Германии за мирное урегулирование отношений с Советским Союзом выступали в
среде влиятельных военных лишь выходцы из Восточной Пруссии.
Рассматривая в соответствии с полученными директивами альтернативные
варианты (или соглашение с англичанами французами, или мирное урегулирование
с Германией), я не мог даже представить, что экономические переговоры
завершатся пактом о сотрудничестве Берлина и Москвы. Когда меня
информировали о предстоящем прибытии министра иностранных дел Германии в
Москву 23 августа 1939 года - всего за несколько часов до того как это
произошло, - я был удивлен. После прибытия Риббентропа и последовавшего
через тринадцать часов подписания Пакта о ненападении (это событие произошло
в Кремле в два часа ночи 24 августа), стало ясно: принятое решение не было
внезапным. Стратегической целью советского руководства было избежать любой
ценой войны на два фронта - на Дальнем Востоке и в Европе. Такая линия
дипломатических отношений, не привязанных к идеологическим соображениям,
установилась еще с 20-х годов, когда Советский Союз осуществлял
экономическое сотрудничество и поддерживал нормальные отношения с Италией
после прихода к власти в 1922 году фашистского режима Бенито Муссолини.
Кремлевское руководство было готово к компромиссам с любым режимом при
условии, что это гарантировало стабильность Советскому Союзу. Для Сталина и
его окружения воплощение в жизнь их геополитических устремлений
преобразовать Советский Союз в мощнейшую державу мира всегда было
приоритетом.
Страна получила возможность более или менее стабильно развиваться лишь
после завершения коллективизации в 1934 году. До этого мы пережили
последовательно гражданскую войну, голод, разруху. И лишь к середине 30-х
начала приносить свои плоды индустриализация. Растущая мощь государства была
продемонстрирована в успешных военных действиях против Японии в Монголии и
Маньчжурии. Хотя страна установила дипломатические отношения со всеми
ведущими державами мира, нас тем не менее держали в изоляции, что наглядно
проявлялось, когда мировые державы не допускали нас к участию в решении
кардинальных мировых вопросов, от которых зависели их интересы. Все
соглашения по Европе и Азии принимались западными странами и Японией в ущерб
интересам Советского Союза. Англо-германское соглашение1935 года,
признававшее перевооружение немецких военно-морских сил, и последующие
соглашения между ведущими державами мира по оснащению современными видами
оружия своих флотов, даже не упоминали Советский Союз.
Французская и английская делегации, прибывшие в Москву летом 1939 года,
чтобы прозондировать почву для создания возможного союза против Гитлера,
состояли из второстепенных фигур. Таким образом, политика Сталина по
отношению к Гитлеру основывалась на правильном соображении, что враждебность
западного мира и Японии к советскому строю сделает изоляцию СССР от
международного сообщества постоянным фактором.
Оглядываясь назад, нельзя не прийти к выводу, что все три будущих
союзника по антигитлеровской коалиции - СССР, Британия и Франция - виноваты
в том, что позволили Гитлеру развязать вторую мировую войну. Взаимные
неприязнь и противоречия - вот что помешало достижению компромисса между
Англией и Францией, с одной стороны, и Советским Союзом - с другой.
Компромисса, который бы позволил сообща остановить агрессию Гитлера против
Польши. Историки второй мировой войны почему-то упускают из виду, что
англо-франко-советские переговоры в 1939 году были начаты фактически по
инициативе президента США Франклина Д. Рузвельта. Дональд Маклин сообщал,
что Рузвельт направил своего представителя британскому премьер-министру
Чемберлену с предостережением: господство Германии в Западной Европе было бы
губительным для интересов как Америки, так и Британии. Рузвельт побуждал
Чемберлена для сдерживания Гитлера вступить в переговоры с европейскими
союзниками Великобритании, включая и Советский Союз. Наши источники
сообщали, что британское правительство с явной неохотой отнеслось к
американской инициативе, так что Рузвельту пришлось оказать на британцев
нажим, чтобы заставить их все-таки пойти на переговоры с Советами по
выработке военных мер для противостояния Гитлеру.
Тем не менее быстрота, с какой был подписан договор о ненападении с
Гитлером, поразила меня: ведь всего за два дня до того, как он был подписан,
я получил приказ искать возможные пути для мирного урегулирования наших
отношений с Германией. Мы еще продолжали посылать наши стратегические
предложения Сталину и Молотову, а договор уже был подписан: Сталин проводил
переговоры сам в обстановке строжайшей секретности.
Я ничего не знал о протоколах Пакта Молотова - Риббентропа, но вообще
такого рода секретные протоколы самая обычная вещь в дипломатических
отношениях, затрагивающих особо сложные вопросы. Накануне войны британское
правительство подписало секретные протоколы с Польшей - в них речь шла об
оказании военной помощи Польше в случае войны с Германией. В 1993 году,
например, один немецкий еженедельник опубликовал секретные протоколы и
запись конфиденциальных бесед между Горбачевым и канцлером Гельмутом Колем,
состоявшихся накануне воссоединения Германии. И сейчас, читая секретные
протоколы Пакта Молотова - Риббентропа, я не нахожу в них ничего тайного.
Директивы, основанные на подписанных соглашениях, были весьма четкими и
определенными: о них знали не только руководители разведки, но и военное
руководство и дипломаты. Фактически знаменитая карта раздела Польши,
приложенная к протоколам 28 сентября 1939 года, появилась на страницах
"Правды", конечно, без подписей Сталина и Риббентропа, и ее мог видеть весь
свет. К тому времени, однако, Польша была оккупирована.

[Стас]

Дед, извини, специальной темы нет, и я пишу сюда. Не тесно?

...Для начала надо сказать, что происходящее в Ливии действительно признак даже не смерти "международного права" и "международной общественности. Это признак полного разложения - воняет и виден оскал гнилого черепа. Сдохло это "международное право" и "общественность" ещё во времена уничтожения Югославии. Погиб СССР, никакого права и общества не стало...

Много чего не стало...

Отныне есть только одно право - право сильного бандита. И одна "общественность" - общество хомячков-обывателей, возглавляемое самыми натуральными людоедами. Думаете настоящие властители мира чем-то отличаются от интернетовских-крыс "либералов"? Вот таких:

http://left-liberal-il.livejournal.com/945542.html
типа мистера leorer и мерзопакостной твари lamerkhav? А это ещё "типа левые" крысы. "Правых" вы тоже неплохо знаете... Эти хотя бы не притворяются "демократами" и "революционерами":-) Они, как мадам Новодворская, честно заявляют: права человека были придуманы только для развала СССР. Забудьте. Права есть только у правобладателей.

Властелины молчат, но их мнения выплывают в устах вышеупомянутых выблядков : leorer и lamerkhav и прочих новодворских.

Маккейны и рассмунсены откровенно говорят про отсутствие жертв и про планируемые операции. Они слывут официальными дурнями, им можно запускать "пробные шарики". Это простая проверка. На то, что может осталось что-нибудь от общественного мнения. Не осталось. Остались благородные лефтиши, правящие той же Норвегией, и аккуратно высылающие самолёты бомбить ту же Ливию. Чем эта срань отличается от амерских людоедов? Ничем, может только левоватой риторикой...

А теперь о ещё одном выводе. Тут многие (и я в их числе) задавали вопрос:

ПОЧЕМУ КАДДАФИ НЕ УДАРИТ ТЕРРАКТАМИ ПО ЕВРОПЕ?! ПОЧЕМУ?!

ТАКИ ОТВЕЧУ ВАМ И СЕБЕ ЗАОДНО:

Потому что он не террорист:-) Ему не приходило в голову создавать спящие ячейки убийц в Европе. Он не умеет это делать. Несмотря на тонны золота и миллионы людей, готовых за жизнь Ливии пожертвовать своей жизнью!

А кто же тогда все эти террористические акты устраивает? Их же полным полно случается. Нам же всё время о них рассказывают. Исламский терроризм - это такое пугало... Вот только какой из актов не поскреби - почему-то обнаруживаешь, что за спинами террор-групп видны знакомые рожи: ЦРУ и Моссад, ШинБет и английская разведка... Все группы, типа той же Аль-Кайды или ХАМАС, организованы в своё время именно этими западными разведками.Так кто же умеет создавать спящие террористические ячейки? Опять же ответ на поверхности. Они на этом не то что собаку - слона съели. И случаются терракты всегда вовремя. И поражают всегда всякую мелкую шелупонь, а не богатых и влиятельных. И западные СМИ очень любят смешивать эти "корректирующие взрывы" с партизанскими действиями в том же Ираке или Афганистане. Они и называют всё это "террористической деятельностью"... Прикрывая главное - РЕАЛЬНЫЙ ТЕРРОР ВСЕГДА ОРГАНИЗУЕТ ЗАПАД. Цели понятны: пугать собственных офисно-потребительских хомячков (слово террор означает "пугание") и под этим прикрытием делать то, что нужно властителям: грабить страны, разрушать и убивать, захватывать ресурсы.

Вы зададите вопрос: А как же чеченские террористы? Разве они не исламисты?

И я вам отвечу - припомните в каких странах скрываются эти самые чудовища. Кто даёт им виды на жительство и защиту от "политического преследования"? Оп-па:-) Англия и Норвегия, США и Франция... Или ближайшие друзья Запада - нефтяные королевства. Занятно, правда?

Потому зарубите себе на носу (себе я уже зарубил:-) Всегда применяйте стандартное правило криминального расследования: КОМУ ВЫГОДНО СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ? Сделал тот, кому выгодно — Is fecit cui prodest!

Да, чуть не забыл. Есть ещё одна черта, по которой можно определить кто перед тобой:

Лютая ненависть к СССР и Сталину - главная черта всей вышеупомянутой мрази. Невзирая на разные нюансы в политической позиции, в этом все они АБСОЛЮТНО ОДИНАКОВЫ. Почему? Очень просто - именно СССР им мешал развернуться во всей своей людоедской красе! И создателя этой помехи они ненавидят всеми фибрами своей вонючей душонки. Все: от мелочи типа leorer и lamerkhav и до самих властителей.

http://stalin-ist.livejournal.com/

[Сергей Гвоздев Дед]

....

Тема тобой начата, так что нечего извиняться. Правда всегда нужна.
Актуально!

[Сергей Гвоздев Дед]

Понимаю, что надоел я со своими ссылками.
Но это последний параграф книги Судоплатова.

Гласность и закрытость архивов


В 1984 году, как сказал мне Климов, было готово положительное решение,
но Черненко умер, а ответа от Горбачева или Соломенцева, председателя
Комитета партийного контроля, который затем стал председателем Специальной
комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, все не было. Отец
моей невестки, заместитель министра угольной промышленности, был в дружеских
отношениях с Соломенцевым, и я попросил его добиться благоприятного решения.
Соломенцев доложил о моем деле Горбачеву, но тот отказал.
Иоган Штайнер, заместитель генерального секретаря австрийской
коммунистической партии и бывший нелегал Особой группы НКВД, потребовал в
1988 году, чтобы его имя, как и имена других видных коммунистов, было
очищено от клеветнических обвинений, содержащихся в деле Судоплатова. Его
вежливо выслушали, но ничего не сделали. В 1988 году меня пригласили в
прокуратуру, где сказали, что мое дело пересматриваться не будет, и вручили
официальный ответ, подписанный генеральным прокурором Рекунковым. В этом
документе была допущена серьезная ошибка; в нем говорилось, что я осужден
как пособник и Берии, и Абакумова, хотя в моем обвинительном заключении
упоминания об Абакумове вообще не было.
В 1986 году жене исполнился восемьдесят один год, и ее здоровье резко
ухудшилось. Поначалу казалось, что она просто ослабла по сравнению с тем,
какой была всегда, но скоро мы узнали, что у нее болезнь Паркинсона. Как
ветеран, она имела право на лечение в госпитале КГБ. Первый заместитель
председателя КГБ Бобков помог мне получить разрешение находиться в
больничной палате вместе с женой. Два последних месяца я оставался с ней
рядом, с болью замечая, как жизнь медленно покидает ее. Она умерла в
сентябре 1988 года, и ее прах покоится в стене кладбища Донского монастыря.
Рядом покоится прах Григулевича, Эйтингона и Абеля. Ирина Гуро - Раиса
Соболь тоже умерла. Зоя Рыбкина после смерти моей жены прожила три года.
Из узкого круга друзей нас осталось только трое, переживших славные, но
трагические времена, вошедшие в историю нашей страны, - Зоя Зарубина, Анна
Цуканова и я. Как ветераны разведки Зоя и я получаем 9 мая приглашения на
торжества по случаю Дня Победы вместе со своими детьми и внуками в клубе КГБ
и на стадионе "Динамо". Анна и я стареем, и все труднее становится
встречаться, и мы общаемся в основном по телефону. Зоя по-прежнему занята
общественной деятельностью и выступает с лекциями. Побывала в Австралии,
недавно была приглашена в Потсдам и Ялту в связи с пятидесятилетием
проведения там конференций руководителей антигитлеровской коалиции.
После смерти жены здоровье мое ухудшилось, и тогда сын Анатолий
обратился к Крючкову, в то время первому заместителю председателя КГБ, с
просьбой о моей госпитализации. Такое разрешение было дано. После госпиталя
в течение двух месяцев я проходил курс лечения в санатории ЦК партии. Высшее
руководство в середине 80-х годов занимало по отношению ко мне двойственную
позицию. С одной стороны, считая, что мое дело, видимо, сфабриковано, меня
приглашали в институт имени Ю. Андропова с лекциями по истории разведки. Я
рассказывал, как мы использовали пацифистские взгляды Оппенгеймера, Ферми и
симпатии к Советскому Союзу Сциларда и Бора для получения информации по
атомной бомбе. Кстати, присутствовавший тогда Яцков не оспаривал мои слова.
Я принимал участие в конференции КГБ по изучению истории разведывательных
операций в Германии, проводившейся в Ясеневе, штаб-квартире внешней
разведки. В 1986 году, в канун встречи Горбачева с президентом Рейганом в
Рейкьявике, я направил в КГБ памятную записку, в которой изложил наш опыт
обслуживания Ялтинской конференции.
Все это так. Но, с другой стороны, я все еще не был реабилитирован.
Гласность набирала силу, и сын решил нанять адвоката, который бы занялся
моим делом. Это шокировало Комитет партийного контроля и прокуратуру.
Адвокат составил письмо, обвиняя прокуратуру в обмане, и сослался на
фактическую ошибку в ответе прокуратуры. Он потребовал разрешения
ознакомиться со всеми материалами дела, но ему было отказано.
Для нового секретаря ЦК КПСС Фалина, отвечавшего за вопросы внешней
политики, я подготовил справку по истории германо-советских отношений в
предвоенный период. Другая моя записка касалась проведения национальной
политики, включая украинскую и еврейскую проблемы. Он поблагодарил за эти
материалы, но не оказал сколько-нибудь существенной поддержки мне в
реабилитационных делах.
Горбачева между тем интересовало, как готовились и передавались приказы
по уничтожению людей и способы их ликвидации. Меня посетил в связи с этим
генерал-майор Шадрин, отвечавший в КГБ за выполнение специальных поручений,
но я отклонил его просьбу описать, как выполнялись подобные задания. Я
объяснил, что полные отчеты об этом хранятся в архивах ЦК партии, и указал,
что лично я подготовил два написанных от руки отчета об операциях в Мехико и
Роттердаме, за которые отвечал. Другие отчеты писались от руки высшими
должностными лицами, непосредственно занимавшимися этими операциями -
Огольцовым, Савченко, Цанавой и Абакумовым, или Молотовым и Вышинским, когда
они возглавляли Комитет информации. Для Шадрина было новостью, что военная
разведка в 1930-1950 годах также ликвидировала агентов-двойников и
перебежчиков, этим занималась специальная группа. Я посоветовал ему
проконсультироваться по этим вопросам с КПК. Полагаю, он проинформировал о
нашей встрече свое руководство.
По иронии судьбы, в то время как я подавал ходатайства о реабилитации,
Горбачев получил своеобразное послание, подписанное тремя генералами,
принимавшими участие в аресте Берии. Они потребовали от Горбачева в апреле
1985 года присвоения звания Героя Советского Союза, которое было им в свое
время обещано за проведение секретной и рискованной операции. 19 апреля 1985
года секретарь ЦК КПСС Капитонов направил это письмо Горбачеву. Таким
образом, когда председатель Комитета партийного контроля Соломенцев готовил
дело о моей реабилитации, генералы требовали себе наград. Горбачев отклонил
оба ходатайства - и мое, и генеральское. Генералам напомнили: 28 января 1954
года они уже получили за эту операцию по ордену Красного Знамени, и
Центральный Комитет не счел целесообразным возвращаться вновь к этому
вопросу.
В 1990 году я узнал от высокопоставленного сотрудника КГБ: Горбачев
недоволен тем, что процесс демократизации выходит из-под контроля. Осенью
этого года КГБ и вооруженные силы получили приказ подготовить план о
введении военного положения. В это же время вдвое увеличили жалованье всем
военнослужащим.
Существенную моральную поддержку я получил от генерал-майоров КГБ
Кеворкова и Губернаторова. Они воспользовались назначением бывшего
начальника идеологического управления КГБ генерала Абрамова заместителем
генерального прокурора СССР, чтобы у него в кабинете изучить мое дело. По их
словам, четыре тома дела содержали слухи, а никак не конкретные
свидетельства против меня. Что было еще важнее, они обнаружили записку
Политбюро с проектом решения: принять предложение Комитета партийного
контроля и КГБ о реабилитации Судоплатова и Эйтингона по вновь открывшимся
обстоятельствам и ввиду отсутствия доказательств их причастности к
преступлениям Берии и его группы, а также принимая во внимание вклад в
победу над фашизмом и в решение атомной проблемы.
Это придало мне уверенности. Мое новое заявление о реабилитации было
поддержано не только КГБ, но и высокопоставленными лицами в аппарате ЦК
партии. Гласность дала мне возможность использовать прессу. Я написал письмо
в комиссию Александра Яковлева по реабилитации жертв политических репрессий,
в котором заявил, что сообщу прессе: правда о реальном механизме репрессий
скрывается до сих пор. В другом письме - Крючкову - я просил передать в
прокуратуру копии документов о моей разведработе и назвал номера приказов
(их мне подсказали мои друзья в КГБ) о задачах подразделений, которыми я
руководил. Это могло установить, что мое дело сфальсифицировано.
КГБ отреагировал незамедлительно. Заместитель начальника управления
кадров уведомил меня, что все документы, перечисленные в моем письме,
заверены в КГБ и направлены в прокуратуру с рекомендацией проанализировать и
рассматривать как новые материалы в моем деле. Меня пригласили в Военную
прокуратуру, где сообщили, что мое дело будет пересмотрено. Они также
перепроверили дело Абакумова и его группы. Новое расследование заняло год.
И тут начали происходить странные вещи. Дело Берии было изъято из
прокуратуры и передано в секретариат Горбачева. Затем некоторые документы
исчезли. Вскоре после этого в газете "Московские новости" появилась статья с
нападками на меня, в которой приводились цитаты из обвинительного заключения
по делу Берии и утверждалось, что по моим указаниям на конспиративных
квартирах в Москве и других городах организовывали тайные убийства людей с
помощью ядов. Меня обвиняли как соучастника Берии, не упоминая о моей работе
в разведке. Газета просила читателей присылать любую информацию, связанную с
Судоплатовым, так как в деле Берии нет фактов и конкретных имен его жертв.
Реакции читателей не последовало. В редакционном примечании к статье Егор
Яковлев, редактор "Московских новостей", писал, что необходим закон о
контроле за оперативной работой спецслужб и в особенности токсикологических
лабораторий, занимающихся ядами, как в ЦРУ, так и в КГБ.
Эти примечания были сделаны в ответ на заявление генерала Калугина о
том, что подобная лаборатория все еще существует в КГБ, а ЦРУ испытывает
токсичные препараты на американских гражданах.
В октябре 1990 года "Московские новости" поместили статью, в которой
говорилось, что Майрановский был жертвой сталинских репрессий и, скорее
всего, сам оклеветал себя во время допросов. По словам автора статьи, он
имел высокую репутацию среди московских ученых. Статья также содержала
суровую критику того, как велось дело Берии - "в лучших сталинских
традициях", без конкретных доказательств. Таким образом, хотя и косвенно,
ставились под сомнение и обвинения, выдвинутые в связи с делом Берии, против
меня и Эйтингона.
Я понял, что вопрос о моей реабилитации будет тянуться до
бесконечности, поскольку никто из находившихся у власти не хотел
обнародования правды, которая скомпрометировала бы либеральную политику
Хрущева. А реформаторы пытались использовать хрущевскую "оттепель" как
модель перестройки. Уничтожение таких политических противников, как Троцкий
и украинские националисты, по решению высших руководителей страны больше не
обсуждалось в печати. Горбачев отмалчивался, он не мог себе позволить
разоблачить Хрущева как пособника Сталина и организатора тайных политических
убийств. Ведь тогда была бы запятнана историческая память о XX съезде
партии, на котором Хрущев выступил с разоблачением сталинских преступлений.
Члены ЦК партии и многие делегаты съезда знали о его и своем собственном
участии в сталинских преступлениях. Поэтому, если бы мое дело всплыло на
поверхность, было бы разоблачено все партийное руководство при Хрущеве,
использовавшее Берию и людей, которые работали под его началом, как козлов
отпущения. Горбачевское руководство несло бы тогда ответственность за
сокрытие вины своих наставников, которые привели их к власти.
Берия и его враги в руководстве страны исповедовали одну мораль. Я
полностью согласен с писателем-публицистом Кириллом Столяровым, писавшим,
что единственная разница между Берией и его соперниками только в количестве
пролитой ими крови. Но, несмотря на свои преступления, Берия, Сталин,
Молотов сумели преобразовать отсталую аграрную страну в мощную супердержаву,
имеющую ракетно-ядерное оружие. Совершая такие же чудовищные преступления,
Хрущев, Булганин и Маленков, однако, в гораздо меньшей степени
способствовали созданию мощного потенциала СССР как великой державы. В
отличие от Сталина они значительно ослабили государство в результате своей
борьбы за власть. Горбачев и его помощники, в не меньшей степени
руководствуясь собственными амбициями, привели великую державу к полному
развалу. Горбачев и Александр Яковлев вели себя как типичные партийные
вожди, прикрываясь демократическими лозунгами для укрепления своей власти.
Как государственные деятели они оказались несостоятельны и питали иллюзии,
будто могут перехитрить соперников (Ельцина, Лигачева, Рыжкова и других) и
тем самым сохранить безраздельную власть в своих руках. Их достижения в
области внутренней и внешней политики равны нулю. В 1989 году Горбачев в
силу личной неприязни отстранил Эриха Хонеккера от власти в Восточной
Германии, чтобы "укрепить социализм", но, так же как в 1953 году, это
привело к потрясениям, только в этот раз ГДР перестала существовать. Он и
Шеварднадзе оказались неспособными добиться путем переговоров экономической
компенсации со стороны Запада в обмен на вывод наших войск из Восточной
Европы и сокращение стратегических вооружений.
Вообще, важная государственная работа в вопросах внутренней и внешней
политики подменялась философскими рассуждениями "о целостности мира и
развертывании демократии". Когда же обнаружилась невозможность отстоять
интересы страны на международной арене в Восточной Европе, Горбачев,
Шеварднадзе и Яковлев вдруг заговорили о том, что надо уважать свободный
выбор народов Польши, Венгрии и Чехословакии, разочаровавшихся в выбранных
методах строительства социализма.
В июне 1989 года на дачу Зои Рыбкиной в Переделкине, где я тогда
находился, мне позвонил генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, который писал
биографии Сталина и Троцкого. Меня предупреждал генерал Кеворков, что с этим
человеком следует быть осторожным в своих откровениях, но я все же решил
пойти на эту встречу, так как Волкогонов имел доступ к архивам и мог
представить прошлое с его жестокостями и триумфами в истинном свете.
Осторожно (ведь он занимал официальное положение и был в подчинении у ЦК и
военного начальства), совершая, естественно, ошибки, Волкогонов, однако,
открыл новую главу в изучении нашей истории. Он обещал поддержать мою
просьбу о реабилитации. Во время нашей встречи 4 ноября 1989 года я
предложил ему внести поправку в историю со Стаменовым, только что
напечатанную в журнале "Октябрь". Волкогонов утверждал, что Сталин лично
встречался со Стаменовым, а я знал - это неправда. Зондажем и
распространением дезинформационных слухов среди дипломатов занимался я сам,
чтобы выяснить степень готовности немцев пойти на мирное урегулирование
отношений с нами в 1941 году. Но вот книга Волкогонова "Сталин: триумф и
трагедия" вышла в свет, а этот эпизод остался без изменений. Волкогонов
придерживается версии, что Сталин и Молотов планировали сепаратный мирный
договор с немцами, подобный Брест-Литовскому, и в качестве источника
информации ссылается на дискуссии в Политбюро.
Политбюро могло, конечно, обсуждать эту разведывательную операцию. Как
я уже писал, моей задачей было запустить дезинформацию относительно
возможного мира с Гитлером, использовав Стаменова в качестве источника.
Я указал Волкогонову на материалы по делу Троцкого, хранившиеся в
архивах КГБ и ЦК партии, - без меня он бы никогда не смог их найти. Даже
имея доступ к сверхсекретным архивным папкам, найти тот или иной документ
так же трудно, как иголку в стоге сена. К примеру, он не мог знать, что
личный архив Троцкого, выкраденный в Париже в 1937 году, находился не там,
где ему положено быть, а в Международном отделе ЦК партии и весьма активно
использовался.
После неудавшейся попытки переворота в августе 1991 года происходило
практически неконтролируемое расхищение секретных архивов компартии с целью
использования и продажи их для фильмов, научно-исследовательских разработок
и документальной литературы. Хотя Волкогонов отмечает в предисловии к своей
книге о Троцком оказанную мною помощь, упоминание моего имени и цитирование
выдержек из моих и Эйтингона обращений в ЦК КПСС о реабилитации со мной не
согласовывались. Вот почему там впервые раскрыты мое настоящее и кодовое имя
в связи с операцией против фашистской ОУН. Кстати, на основе этой и других
такого же рода публикаций украинская прокуратура в 1992 году возбудила
против меня уголовное дело. Лишь в 1994 году меня оставили в покое после
того, как было установлено, что фашистская террористическая ОУН
Коновальца-Бандеры официально провозгласила состояние войны с Советской
Россией и СССР, продолжавшееся с 1919 по 1991 год.
Упоминая меня и Эйтингона в книге о Троцком и сообщая о нашей роли в
партизанской войне против фашистской Германии и в решении атомной проблемы,
Волкогонов, при всех своих минусах и ошибках, пытается объективно оценить
нашу работу. Многие годы мое имя было неизвестно - его нельзя найти ни в
описаниях героических дел в войне с Гитлером, ни в истории нашей разведки.
Именно Волкогонов заронил мысль рассказать историю моей жизни и моего
поколения. Историю, которая даст мне возможность сейчас попытаться
расставить все по своим местам.
Гибель советского государства, вопиющие публикации, перечеркивающие
героическую историю моей родины, стали мощным дополнительным побудительным
мотивом взяться за перо и рассказать об изложенных в этой книге событиях.
Эти личные воспоминания должны заставить исследователей по-новому взглянуть
на ряд эпизодов нашей и мировой истории, прекратить подтасовку архивных
документов о наших внешнеполитических акциях, где порой приводятся заведомо
ложные номера архивных дел, литерных разведывательных операций.
Эта книга появляется на свет и для того, чтобы на примере 1930-1950-х
годов показать особую опасность некомпетентного политического руководства
для судеб миллионов людей. Когда политики действуют по принципу: "сначала
возьмем власть, удержимся в Кремле, а потом разберемся".
В апреле 1992 года генерал-полковник Волкогонов говорил мне: "Что вы
так переживаете по поводу Украины, Павел Анатольевич, и Черноморского флота,
вы же видите, они сами разваливаются со своим Крымом и все равно к нам
придут".
Такое преступное легкомыслие в решении государственных вопросов,
подсказка руководству страны непродуманных решений оборачивается людскими
потерями и трагедиями, аналогичными по масштабам политическим репрессиям
1930-1950-х годов.
В 1991 году органы военной юстиции пришли к заключению, что дело
Абакумова было сфабриковано и, хотя он нес ответственность за незаконные
репрессии, он не был виновен в государственной измене или преступлениях
против партии. Военная прокуратура рекомендовала изменить статью
обвинительного приговора, на основе которого он был приговорен к расстрелу.
Истинное преступление Абакумова заключалось в превышении власти и
фальсификации уголовных дел, и в соответствии с законом того времени мера
наказания - расстрел - полагалась та же. Это заключение означало, что те,
кто стоял на верхней ступеньке власти, над Абакумовым, были виновны в
названных преступлениях в не меньшей степени, чем он.
Военная прокуратура по-новому подошла к моему делу и Эйтингона.
Материалы доказывали, что мы не фабриковали фальшивых дел против "врагов
народа". Официальные обвинения, что мы являлись пособниками Берии в
совершении государственной измены, планировании и осуществлении
террористических актов против правительства и личных врагов Берии, были
опровергнуты документально.
После августовских событий 1991 года и распада СССР, незадолго до ухода
в отставку, главный военный прокурор прекратил наши дела и заявил:
- если бы я не реабилитировал вас, архивные материалы показали бы, что
я еще один соучастник сокрытия правды о тайных пружинах борьбы за власть в
Кремле в 30-50-х годах. Он подвел черту в нашем деле и подписал
постановление о реабилитации Эйтингона и меня.
После крушения КПСС моя реабилитация больше не являлась делом
политической конъюнктуры, а стала всего лишь рядовым эпизодом в период
распада Советского Союза. Военная юстиция не должна была больше испрашивать
указаний высших руководителей страны, как ей вести мое дело. К власти пришло
новое поколение. И хотя оно выросло при прежнем режиме, нынешние
руководители не были замешаны в зверствах Сталина и Хрущева, бывших
авторитарных правителей страны. Имя Хрущева, активно использовавшееся в
начале перестройки, потеряло свою привлекательность.
Советский Союз, которому я был предан всей душой и за который был готов
отдать жизнь, ради которого старался не замечать творившихся жестокостей,
оправдывая их стремлением превратить страну из отсталой в передовую, во
благо которого провел долгие месяцы вдали от Родины, дома, жены и детей -
даже пятнадцать лет тюремного заключения не убили моей преданности, - этот
Советский Союз прекратил свое существование.
В сложной обстановке после распада СССР, порожденной отсутствием
политической культуры, ненависть по отношению ко мне сохраняют только те,
кто предпочел бы, чтобы люди, знающие действительные обстоятельства трагедии
и героики прошлого, молча ушли из жизни. Они открыто стремятся присвоить
себе монопольное право на трактовку событий нашего прошлого. Хотя
большинство из них скомпрометировали себя тем, что в 1960-1990 годах
сознательно преподносили обществу грубо сфальсифицированные объяснения
мотивов и механизма сталинских репрессий и крупных событий в нашей
внутренней и внешней политике.
Я надеюсь, что мой рассказ поможет нынешнему поколению занять
взвешенную, свободную от конъюнктуры и экстремизма позицию в оценке нашего
героического и трагического прошлого.

[PS]

Ну так можно вообще-то и Конституцию СССР перечитать, где черным по белому было прописано право республик на самоопределение вплоть до выхода из состава СССР.
Что ж не выпускали ту же Латвию, что ж танками давили, а не соблюдали вами же принятую Конституцию?
Не Горбачёвым и не Ельциным, Брежневым принятую ... Коммунистами.
Конституцию Развитого Социализма.
Конституцию, принявшую понятие "Единый Советский Народ". Скучно с вами.
Памяти у вас мало.
Выборочной - навалом.
Удобной вам.
Но только именно удобной. И именно вам.

[Гоша]

Но, несмотря на свои преступления, Берия, Сталин,
Молотов сумели преобразовать отсталую аграрную страну в мощную супердержаву,
имеющую ракетно-ядерное оружие.

В скобках-на пару с Судоплатовым

Ну,дык о том вам и говорят с самого начала-благими намерениями вымощена дорога в ад.

[PS]

Но, несмотря на свои преступления, Берия, Сталин,
Молотов сумели преобразовать отсталую аграрную страну в мощную супердержаву,
имеющую ракетно-ядерное оружие.

Основным в этом посте явлется слово "преступления".

[Галина Романова]

Но, несмотря на свои преступления, Берия, Сталин,
Молотов сумели преобразовать отсталую аграрную страну в мощную супердержаву,
имеющую ракетно-ядерное оружие.

В скобках-на пару с Судоплатовым

Ну,дык о том вам и говорят с самого начала-благими намерениями вымощена дорога в ад.

Гоша кто во что верит, тот туда и попадёт

[Галина Романова]

Но, несмотря на свои преступления, Берия, Сталин,
Молотов сумели преобразовать отсталую аграрную страну в мощную супердержаву,
имеющую ракетно-ядерное оружие.

Основным в этом посте явлется слово "преступления".

Погоди пройдёт лет 50, потомки вспомнят куда более громкие преступления нашего времени.

[Стас]

Галина, Вы на редкость трезвая женщина.

[Сергей Гвоздев Дед]

Основным в этом посте явлется слово "преступления".

Кому какать хочется, тот какает!
А кто то видит результаты.

[Сергей Гвоздев Дед]

В скобках-на пару с Судоплатовым

Этому комарику все равно чью кровь пить.
Ести хоцца!

[Гоша]

Этому комарику все равно чью кровь пить.
Ести хоцца!

Комариный Сталин