не так интересно бы было....
Судя по последним заявлениям из Белого дома, следующей мишенью Америки скорее всего станет Иран. Джордж Буш, отвечая на вопрос о возможности силовой операции в Иране, заявил: "Никогда не говори "никогда". Корреспонденты "Известий" побывали в Иране, чтобы своими глазами увидеть, как эта страна и ее жители готовятся к нападению США.
"Ой, баба"
Эту фразу иранцы произносят с ударением на последнем слоге. Означать она может все что угодно - аналог русского "елы-палы". Наш соотечественник, который живет в Иране уже много лет, произнес "ой, баба!", притормозив на своем джипе возле тегеранского гаишника. Судя по интонации, это означало что-то вроде "эй, пацан, подойди-ка сюда, разговор есть!" Затем последовал вопрос, как проехать на улицу Муфате. Гаишник виновато пожал плечами: "Не знаю". Ответом ему снова было "ой, баба!", но на этот раз оно означало: "Ну, что же ты, пацан! Какого же ты тут стоишь, раз не можешь ответить на такой простой вопрос!"
Имени соотечественника не будем называть по двум причинам. Во-первых, он подъехал к гаишнику по встречной полосе. Во-вторых, был изрядно пьян, а в Иране даже пешком быть пьяным запрещается: сухой закон. Но ни первое, ни второе блюстителя порядка не смутило. Мы почему-то спокойно поехали дальше. Это было наше первое разочарование в авторитарном иранском режиме.
- Расслабьтесь, - выговорил соотечественник. - Здесь такая же худосочная диктатурка, какая была у нас в начале 80-х. Разница лишь в том, что вместо коммунизма здесь ислам, а также нет дефицита и алкоголизма тоже нет, - наш собеседник снова приложился к бутылке с этикеткой Smirnoff и дал попробовать нам. Содержимое напомнило раннеперестроечный спирт "Роял". Такую водку в Тегеране всегда можно купить в армянском квартале. В течение нашей командировки не раз приходилось слышать, что время от времени подпольно выпивают около 70 процентов жителей Тегерана.
Это все, что успел сказать нам соотечественник. Далее его язык вышел из-под контроля. Еле-еле мы убедили нашего нового знакомого припарковаться, прежде чем он уснул. Припарковался он возле Министерства культуры и исламской ориентации. А мы пошли погулять по улицам города, но очень скоро нас арестовали.
Зеленый СССР
Почти забытый дух Советского Союза начинаешь чувствовать на улицах Тегерана уже через несколько минут. Отличаются только декорации. Вместо портретов Ленина-Маркса-Энгельса - на каждом углу Хомейни-Хаменеи-Хатами. Вместо "Никто не забыт и ничто не забыто!" - огромные плакаты с лицами шахидов ирано-иракской войны. Но главное сходство - в людях. Иранцы по-советски добродушны. Особенно по отношению к иностранцам. Их здесь любят не из корысти, а из любопытства. Через каждые пять минут на улице кто-то обязательно спрашивает: "Вы откуда? Из России?! А мы думали, из Германии" - "Почему из Германии?" - "Говорят, все русские очень большие, а вы так себе".
Из иностранцев здесь не принято любить только американцев и израильтян. Во всем Иране вы не увидите ни одного человека в галстуке - даже на телеэкране. Для иранца надеть галстук - все равно что для иранки снять хиджаб. Галстук - это символ Америки. На заборах очень много надписей про Америку. Особенно много - на заборе бывшего американского посольства, изгнанного в 1979 году в дни исламской революции: "Долой Америку!", "Америка должна знать, что если она сунется к нам, то найдет здесь свой ад". Уснувший соотечественник, прежде чем напиться, рассказал нам, что видел на каком-то из тегеранских заборов надпись: "Мы с Америкой рядом даже ср...ть не сядем!" Собственно ее он и хотел нам показать на улице Муфате, но не доехал.
Цены в Иране тоже советские: бензин на наши деньги - 3 рубля за литр, метро - 2 рубля, билет на авиарейс Тегеран-Бушер (1000 километров) - 35 долларов, в самом крутом ресторане Тегерана можно обожраться втроем на 10 долларов. Окончательное сходство с советской Москвой придали Тегерану аномальные погодные явления этого года. Температура снизилась до минус 3, в городе выпало полтора метра снега. По такому случаю в школах отменили занятия, а государственные учреждения стали открываться на 1,5 часа позже. Иранцы научились лепить снеговиков. Их в городе теперь больше, чем полицейских.
Впрочем, то, что в Иране все-таки есть власть, мы почувствовали уже через полчаса нашей первой прогулки. Фотокорреспондент нечаянно сфотографировал здание Министерства обороны. Если бы нас тут же не арестовали, мы бы никогда и не подумали, что это оно и есть. Фасад военного ведомства шириной метров 30 был зажат между двумя средненькими магазинчиками. Продержали нас два часа, проверили фотокамеру и отпустили. Кроме кадров со зданием министерства, военные зачем-то стерли снимок памятника поэту и дипломату Грибоедову, которого почти два века назад в Тегеране растерзала толпа разъяренных иранцев за то, что он предоставил убежище двум армянкам из шахского гарема.
"Маркбар Омрико!"
Иранское 7 Ноября называется Днем 22-го бахмена. Это последний день Дахаэ Фаджр - десятидневного празднования очередной годовщины иранской революции. По всем каналам иранского ТВ в эти дни крутят хронику 1979 года: запруженные толпой улицы, баррикады, герои революции, одетые, как битники, - все это немного напоминает Париж 1960-х. Каждая хроника завершается показом победоносного возвращения аятоллы Хомейни из Франции 22-го бахмена 1357 года. С тех пор вот уже 26 лет иранский народ выходит в этот день на демонстрацию. В меру дружно. Наш переводчик Мохсен признался, что если бы не мы, он ни за что не пошел бы на площадь Свободы. Надоело. Из года в год одно и то же. Мохсен не один такой. Если бы не Буш со своими заявлениями, то в этом году праздничная демонстрация могла бы стать и вовсе провальной: митинговать на морозе - дело нелегкое. Очередной День исламской революции спасло лишь желание иранской нации показать Бушу кузькину мать.
- Маркбар Омрико!!! Маркбар Исраиль!!! - эти лозунги можно было принять за что угодно. "Смерть Америке" и "Смерть Израилю" иранцы кричат так громко, что разобрать слов невозможно. Под эти крики запруженный народом проспект Свободы длиной в несколько километров двигался к главной площади страны (тоже Свободы). У многих в руках - чучела Буша. Складывалось впечатление, что далеко не все иранцы представляют себе, как выглядит американский президент. У одних он был брюнетом, у других - блондином, попадались даже Буши с усами. Но все как один - с галстуками. Без галстука был только белый осел с надписью "Буш", разукрашенный в цвета американского флага. К символу Демократической партии США этот осел, так же как и республиканец Буш, не имеет никакого отношения. Просто в Иране осел считается самым позорным животным.
В какой-то момент по прилегающей улице к толпе присоединился президент Хатами. Жидкое кольцо охранников и весьма подержанных автомобилей сопровождения удалось преодолеть очень многим простым гражданам, они прыгали вокруг президента, что-то громко кричали, но не мешали ему идти. Это не шло ни в какое сравнение с тем, как передвигался по Вашингтону Буш после инаугурации - поприветствовать американского лидера можно было лишь из-за ограждения. Мне тоже удалось приблизиться к Хатами на расстояние вытянутой руки. На моем месте мог оказаться любой, и в руке у него могло быть что угодно.
В отличие от советских демонстраций, на которых народ шел мимо Мавзолея и растворялся за Васильевским спуском, иранский народ дошел до площади Свободы и встал как вкопанный. Когда Хатами начал говорить, наш переводчик понял его не сразу. Сначала он долго вслушивался и морщился: "Президент старается избегать арабских слов. После войны с Ираком в Иране многие наши политики не любят арабизмов. Но обходиться без них - это все равно что для вас говорить на старославянском".
- Сегодня самая большая проблема в мире - это ограничение прав и свобод людей и целых народов, - говорил с украшенной цветами трибуны Хатами. - Одни делают это, прикрываясь знаменем ислама, и они называются террористами. Другие точно так же убивают людей во имя демократии и свободы. И то, и другое ведет мир к разрушению. И те, и другие - наши враги. И те, и другие пытаются создать искусственное противостояние между Западом и Востоком, между исламом и христианством. Все, что мы слышим от Америки, - это лишь оправдание ее преступным действиям. Но чем больше она угрожает миру, тем больше сама повергается в пучину страха.
Толпа не прерывала речи Хатами аплодисментами. Только иногда, когда он допускал особенно резкие высказывания, соломенные американские президенты на палочках, покачивающиеся над толпой, начинали резко дергаться и подпрыгивать над головами, как будто нервничая от грозных слов иранского лидера.
- Мы не хотим войны, но если кто-то захочет воевать с Ираном, то здесь он найдет свой ад, - говорил Хатами. - Да, мы продолжаем наш путь, нацеленный на получение ядерных технологий. Но это мирный путь, и мы придерживаемся на нем всех принятых международных стандартов. Это наш путь к независимости. Сегодня никто не сомневается, что Иран - независимая страна, и мы должны крепить эту уверенность. Находясь на посту президента, я делал для этого все от меня зависящее. Простите, если я что-то не выполнил из того, что обещал. Через 4 месяца состоятся новые выборы, в которых я уже не смогу принять участие. Таков закон. Я приглашаю вас прийти к избирательным урнам и выбрать себе нового президента. А теперь давайте помянем нашего дорогого имама Хуссейна.
К микрофону вышел главный певец Ирана по фамилии Шадарья. Он запел славу имаму Хуссейну, и все люди на площади стали бить себя правой рукой по левой груди и причитать. Имам Хуссейн - третий имам Ирана. Он жил 1400 лет назад и принял мучительную смерть от рук арабов. Иранцы оставили своего имама на поле боя одного с небольшим войском в 80 человек. С тех пор они 10 дней в году напоминают себе об этом позоре, ходят по улицам покаянными маршами, бьют себя плетками и клянутся, что больше такое никогда не повторится, каким бы страшным не оказался их новый враг.
Когда президент Хатами и другие официальные лица покинули трибуну, народ прорвал ограждения и смел со сцены все цветы. Я так и не понял - это от избытка любви к своему лидеру или просто чтоб добро не пропадало.
"Пока гром не грянет, иранец не "перекрестится"
- Иранцы - это вам не иракцы, - говорит Игорь Иванович. - Иракцы любят убивать, а иранцы любят умирать. Это большая разница. Вы бы видели, как они вели себя во время ирано-иракской войны. На грузовике с винтовками против танков шли. Шли на иракские пулеметы сотнями. Представляете, целые толпы Александров Матросовых. Говорят, иракских пулеметчиков охватывала паника, когда они это видели. Не выдержав такого зрелища, многие отступали. Страх смерти у них действительно атрофирован. Вы посмотрите, как они ездят на машинах! Московские водители по сравнению с персами просто эстонцы.
Игорь Иванович по паспорту - Манучер Сулейманпур. Он наполовину перс, наполовину русский. До 6 лет жил в Ленинграде, потом его семья переехала в Тегеран. Оба языка для него родные, обе культуры - свои. Говорит, что, когда обижают русских, в нем просыпается русский, когда персов - просыпается перс. После заявлений Буша в Игоре Ивановиче бодрствует перс.
У него двое сыновей. Один, Иван, живет в Америке. Другой, Петр, в Тегеране. Петр - рекламный дизайнер. В свободное время сочиняет музыку в стиле этноджаз. Типичный персонаж из фильма "Асса", но до сих пор проблем со стороны властей не испытывал. Его брат Иван, который в США, Америку не любит. Особенно после того, как его жена-американка бросила Ивана, узнав, что у него рак. Но возвращаться в Иран Иван тоже не хочет. В Америке он привык к порядку, а в Иране его нет.
- У иранцев есть несколько слабых сторон, - Игорь Иванович продолжает рассуждать о возможной войне. - Они, кстати, очень похожи на слабые стороны русских. Первая - это беспечность. Это видно даже в мирной жизни. Вы посмотрите, как они строят дома. Всё на соплях. Малейшее землетрясение - и огромное количество жертв. Вон у меня из окна виден дом - смотрите, его уже сносят, одна стена осталась, а на первом этаже еще магазины работают. Вы вот меня спросили, как иранцы готовятся к войне. А мне просто смешно. Да никак они не готовятся. Я имею в виду не армию, а народ. Чтобы здесь закупали оружие и противогазы, как в Америке, - это немыслимо. Они все живут одним днем. Поговорка про русского мужика, который не перекрестится, пока гром не грянет, здесь актуальнее в несколько раз. Чтобы перс начал готовиться к войне, гром должен грянуть раз десять. Это первое. Вторая слабость - это излишний гуманизм и жалость. Перс в порыве гнева способен на многое, но очень быстро отходит.
- Как же такая отходчивая нация вот уже 26 лет ненавидит американцев?
Манучер опять снисходительно улыбнулся.
"Выходи за меня замуж и увези меня в Америку"
Ребекке Стэнгл 21 год. Она снимает квартиру в 200 метрах от бывшего американского посольства в Тегеране, каждый день видит из окон надписи "Долой Америку!" и прекрасно себя чувствует.
Ребекка выросла в штате Юта, учится на 3-м курсе факультета востоковедения Аризонского университета. Сюда приехала на языковую стажировку. За 9 месяцев успела забыть родной язык настолько, что говорить со мной на английском для нее оказалось затруднительным. Пришлось разговор построить так: Ребекка говорит на персидском, а ее подруга Натия, которая приехала сюда учиться из Грузии, переводит на русский.
- Я выбрала иранский язык, потому что не знала абсолютно ничего об этой стране, - говорит Бекки. - Как и большинство американцев. К тому же мне хотелось самой понять, что здесь за люди такие живут, раз наше правительство их так не любит.
- Ну и как, разобрались?
- На всю оставшуюся жизнь.
- А что вы так вздыхаете? У вас тут были проблемы с безопасностью?
- Да Бог с вами! - смеется Бекки. - У меня тут только одна проблема. Каждый второй иранец, узнав, что я американка, предлагает мне выйти за него замуж и увезти его в Америку. И он уверен, что я тут же побегу с ним в постель. Если честно, это уже бесит. Но, конечно, этого недостаточно, чтобы Америка бомбила Иран.
- А как же "Маркбар Омрико!"?
- Кого они действительно не любят, так это израильтян и англичан. Это они с тех пор, как Великобритания оккупировала их в сороковых годах. Вон, посмотрите на английское посольство в Тегеране - после того, как его недавно петардами закидали, оно охраняется в усиленном режиме. А вот ненависть к американцам - в чистом виде декорация. К американцам иранцы относятся очень даже хорошо. Они говорят, что при шахе американцы здесь, конечно, хозяйничали, но на взаимовыгодной основе - и себя не обижали, и персам жить давали. А англичане, по их мнению, только соки из Ирана высасывали. До сих пор многие иранцы думают, что муллами в их стране управляют англичане. У них даже шутка такая есть: мол, англичане прячутся у наших мулл в бородах.
- Неужели иранская любовь к американцам распространяется и на Буша?
- Нет, Буша здесь действительно не любят. Для них Буш - это такой новый Александр Македонский. Александр Американский. Но Буша и я не люблю. При Буше в Америке наметился откат к консерватизму, он насаждает христианство, борется с абортами. Оно, может, и хорошо, но я против того, чтобы людей заставляли быть моральными. Это должен быть их свободный выбор. То, что сейчас происходит в Америке, очень похоже на ползучую иранскую революцию. Только это не исламская, а христианская революция. А Буш - это такой американский Хомейни. Америка при Буше потихоньку превращается в Иран. Я этого не хочу.
- Может, тогда и в Америку не надо возвращаться? Оставайтесь в Иране. Будете иранской Самантой Смит.
- Тоже не хочу. Здесь все-таки недостаточно прав и свобод. У них даже слова такого в языке нет. Есть слово "рохатс" - но оно означает скорее "жизненные удобства", чем "человеческие права".
- То есть для иранцев это нормальное состояние, тяга к демократии им не свойственна. Я вас правильно понял?
- Я бы так не сказала. По-разному. Мне труднее говорить о мужчинах, но что касается женщин, то тут ситуация такая. От недостатка свободы страдают представители старшего поколения, которые были воспитаны до революции. Я знаю одну очень известную прежде актрису. После прихода к власти исламистов ей пришлось уйти со сцены, и теперь ее жизнь ограничена кухней и детьми. Она много лет пребывает в непрекращающейся депрессии. Ее жизнь - сплошной кошмар. Тягу к демократии испытывают и молодые девушки, которые выросли уже при Хатами. Сейчас среди женщин очень растет популярность высшего образования, а для образованного человека несвобода мучительна. Но есть и довольно большое количество женщин, которых нынешнее положение вещей устраивает. Это в основном поколение 30-летних - тех, которые выросли и сформировались в первые годы после исламской революции. Они себе другой жизни не представляют. Но я не хочу быть ни среди тех, ни среди других. Мне кажется, для меня гораздо удобнее просто дождаться окончания второго срока Буша.
Оппозиционер на другую букву "Х"
На пятый день пребывания в Иране нам удалось разыскать оппозицию. Оппозиция называется "Иранмэхр" (Национальный фронт), она даже издает одноименный журнал тиражом 20 тысяч экземпляров и имеет возможность распространять его в официальной продаже.
Лидера Национального фронта зовут Исахан Хатами. Но он не однофамилец президента. Буква "х" в фамилии Исахана произносится более мягко, с придыханием. В сущности, политическая программа Национального фронта отличается от официальной политики Ирана так же, как эти две фамилии.
- Наш идеал - сохранение независимого иранского государства, но с более серьезным отношением к правам человека, - рассказал корреспонденту "Известий" Исахан Хатами. - Нас тут многие называют отступниками и пособниками американцев. Но мы поддерживаем лишь один из четырех пунктов обвинения, которые предъявляет Ирану Америка, - несоблюдение прав человека внутри страны. Что же касается остальных трех пунктов - ядерного вопроса, поддержки Ираном международного терроризма и отказа от участия в мирном урегулировании на Ближнем Востоке, то их мы считаем надуманными. Да, если нынешний иранский режим падет, никто на его трупе плакать не будет, но мы против военной агрессии. Мы считаем, что для решения проблемы прав человека в нашей стране достаточно планомерного давления со стороны Запада. Вот, например, конкретный результат такого давления (Исахан показал мне повестку в суд на его имя). Видите этот документ? Я его не боюсь. Он не первый и не последний. Я точно знаю, что посадить меня в тюрьму они не отважатся. Потому что не хотят лишнего шума на Западе. А если бы они не боялись этого шума, то давно бы уже посадили. Вот видите, в графе "причина вызова" стоит прочерк. В этой ситуации они просто дергают нас время от времени - чтобы мы хотя бы немного себя сдерживали. Но что делать с нами - они не знают.
- Какие формы протеста возможны сегодня в Иране?
- Мы, активисты движения "Иранмэхр", имеем больше возможностей, чем рядовые граждане. Мы на виду. Обычные люди публично не протестуют, но многие практикуют такое, знаете ли, интимное диссидентство. В последнее время многие тайно переходят в христианство и зороастризм. Из чувства протеста. Стал очень модным английский язык.
- Если Америка все же пойдет на военное вмешательство, как поведут себя иранские власти?
- Я думаю, что войны не будет. Не потому, что Америка не нападет, а потому, что в решающий момент наши власти пойдут на переговоры и примут требования США, чтобы сохранить свой режим в стране. Но этого мы тоже не хотим. Мы не строим иллюзий: для Америки менее всего важен тот пункт обвинений, который важен для нас, - права человека в Иране. Америке нужен этот регион. А нам нужна достойная жизнь в этом регионе. Если бы Буш действительно хотел падения нашего режима, то лучшее, что он мог бы сделать для этого, - не делать ничего. Этот режим охвачен кризисом изнутри, и больше 10-15 лет он не продержится. Второе дыхание ему могут дать либо американская угроза, либо американское покровительство. Мы не хотим ни того, ни другого. Ни барского гнева, ни барской любви. Это Грибоедов, кажется, сказал. Хороший был писатель.
Что сказал царь Кир
На 101-м километре от бывшей иранской столицы, города Шираза, находится усыпальница персидского царя Кира Великого. Того самого, который отпустил евреев из вавилонского плена, его деяния подробно описаны в Ветхом Завете. Скромная такая пирамидка общей площадью всего 164 квадратных метра. Ее охраняет старичок Эсфандиар Шафин. Недавно его внук показал ему американский фильм "Александр" про Александра Македонского. Эсфандиар долго смеялся. Македонский в нем - не завоеватель, а правозащитник какой-то. На мечах своих воинов он типа нес в Азию свободу и права человека.
- Был он здесь, - улыбается беззубой улыбкой Эсфандиар. - Заходил после того, как разграбил столицу персидского царства - Персеполис. Думал, тут полная пирамида золота, но ничего кроме меча, лука, щита и настенной надписи не нашел. Вот эта надпись: "О, человек, кто бы ты ни был и откуда бы ни пришел (я знаю, что ты придешь)! Я Кир, владевший персидским царством. Не отказывай мне в горсти праха, которая покрывает мое тело". Македонский ненавидел персов. Он говорил своим воинам: "Если видишь змею и перса, сначала убей перса, потом змею". Но эти слова так его поразили, что он приказал выбить их здесь же на греческом языке. Александр - первый и последний, кто покушался на эту пирамиду. Надеюсь, американские спутники видят достаточно хорошо, чтобы прочитать эту надпись.
Революция консерваторов
Исламская революция 1979 года - уникальное явление в мировой истории. Это была революция консерваторов. До нее в стране правил шах из династии Пехлеви, страна развивалась в русле европейской цивилизации. Вместе с тем у населения накапливалось недовольство правящей властью, которая, по всеобщему мнению, находилась под экономическим и культурным влиянием Америки. Именно идея освобождения от западной зависимости, прежде всего духовной, стала центральной идеей революции. Ее мозгом были религиозно мыслящие исламские интеллектуалы во главе с аятоллой Рухоллой Мусави Хомейни, который теперь занимает первое место в революционном пантеоне Ирана. Второе отведено человеку с похожей фамилией - Хаменеи, сменившему Хомейни после его смерти на посту духовного лидера Ирана. Третье - за главой светской власти, президентом Хатами. Он правит страной уже 2 срока, и эти 8 лет стали здесь своего рода периодом оттепели.
В дни исламской революции три тысячи восставших студентов захватили посольство США в Тегеране, и более года новый режим удерживал в заложниках 66 американских дипломатов и членов их семей. В апреле 1980 года США предприняли спасательную операцию, план которой предусматривал высадку воздушного десанта на территорию захваченного посольства, освобождение и эвакуацию заложников. Однако операция провалилась: поломки авиатехники и песчаная буря вынудили американцев отменить штурм. Спустя полгода американские дипломаты были освобождены в результате переговоров. Однако дипотношения США с Ираном не восстановлены до сих пор. В 2002 году администрация Джорджа Буша официально причислила эту страну к "оси зла".
Последний политический анекдот в Иране:
Американца, африканца и иранца спросили: "Каково ваше мнение о проблеме дефицита продуктов в некоторых странах?" "Что такое дефицит?" - переспросил американец. "Что такое продукты?" - переспросил африканец. "Что такое мнение?" - переспросил иранец.
