Отрывок
Добавлено: Чт фев 05, 2009 12:51
Вот подумалось, что отрывок из романа, который сейчас пишу может показаться любопытным посетителям форума.
Здесь фишка следующая - князь Данилов Николай Тимофеевич разыскивает Дениса Давыдова. У него письмо-приказ от Кутузова, но князь не без оснований полагает, что избалованный вольницей Давыдов откажется подчиниться. Случайно он находит Давыдова в своем родовом имении. Чтобы завоевать неперекаемый авторитет князь демонстрирует фантастические результаты в стрельбе, а затем вызывает гусара на рискованный стихотворный поединок.
- Но господа, - Ружецкий сделал паузу, привлекая общее внимание, - у нас оста-лось одно незаконченное дело… дуэль!
- Дуэль!? Какая дуэль? – Азаров поднялся во весь немалый рост. – Какие могут быть дуэли на войне!?
- Стихотворная. Пока вы отсутствовали, господин майор, князь вызвал Дениса Васильевича померяться рифмами. Не так ли, Николай Тимофеевич?
- Так. От слов своих отказываться не привык.
- Ну что ж, я готов. Надеюсь, что вы стреляете, все-таки, лучше, чем пишите стихи.
Давыдов улыбался. Все-таки, надо немного укоротить прыть это князя. Хотя бы в мелочи.
- Даже и не знаю, что вам сказать.
- А вам, Андрей Сергеевич, хочу предложить роль судьи.
- Почему? – опешил Азаров.
- Видите ли... Рифмы это не пули. Кто-то должен оценивать, чья точнее. А мне хорошо известно, что вы любите стихи, и хорошо разбираетесь в них.
- А почему не вы? Вы тоже неплохо разбираетесь.
- Мне нельзя. Я давний поклонник стихов Дениса Васильевича. Надеюсь, ваше сиятельство, вы не обидитесь, если я буду желать удачи вашему противнику?
- От чего ж, ваше высокоблагородие? Я сам буду желать ему удачи, - улыбнулся князь.
- Но это как-то неожиданно, может быть граф? Граф, вы любите стихи?
- Только хорошие.
- А можете продекламировать что-нибудь из хороших стихов?
Каранелли задумался на несколько секунд. Какие задачи ставит иногда жизнь!
На всех ярится смерть - царя, любимца славы,
Всех ищет грозная... и некогда найдет;
Всемощные судьбы незыблемы уставы;
И путь величия ко гробу нас ведет.
- Однако! У вас отменный вкус, граф!
- Жуковский мой кумир! - ответил Луи. А про себя подумал: «Что удивительно, я не сильно покривил душой».
- Ну, вот и славно! Оба будете судьями! - Ружецкий делал все, чтобы поединок состоялся.
- Ну хорошо! Если вместе с графом, то я согласен.
Через минуту, посовещавшись с капитаном, Азаров объявил:
- Вначале, господа дуэлянты, вы должны представиться. В стихотворной форме, разумеется. Ваше представление мы будем считать за выпад, который противник должен отразить. Если условия понятны, то прошу вас Денис Васильевич!
- А вы затейник, Андрей Сергеевич! А еще пытались отказаться, - явно доволь-ный таким предложением произнес Ружецкий.
Давыдов встал из-за стола и прошел по комнате, чуть покусывая ус.
- Хорошо. Пусть будет это.
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской.
Сабля, водка, конь гусарский
С вами век мой золотой.
- Браво! - крикнул поручик Граневский, захлопав. Гусары поддержали товари-ща, также ударив в ладоши.
- Отлично, Денис Васильевич! – князь искренне рад. – Я думал, вы прочитаете нам что-нибудь известное. Давно написали?
- Еще не написал, но как-нибудь закончу на досуге.
- Обязательно, обязательно надо закончить! Уверен, это будет великолепное стихотворение.
- Ваш ответ, Николай Тимофеевич! - Азаров старался быть невозмутимым.
- Теперь я должен представиться?
- Нет, вы должны отразить выпад.
- Как?
- Как сумеете. А мы оценим.
- Хорошо, - через полминуты проговорил князь, - попробую так.
Но к утру затихнет бой,
В голове чугун баварский…
Водку выпил конь гусарский
И храпит друг дорогой.
Аплодисменты и смех превзошли все ожидания. Даже Азаров потерял свое подчеркнутое спокойствие. Лишь Николай и капитан с удивлением смотрели на гусар.
- Вы знаете эту историю? - сквозь смех проговорил Ружецкий.
- Какую?
- Когда конь подполковника вместе с овсом употребил литр водки?
- Нет.
- О! Слышали бы вы, как он храпел! Ваше сиятельство, это длинная история. Позвольте, я расскажу ее в следующий раз, если не возражаете.
Гусары с трудом справились со смехом. Азаров обрел прежнюю невозмути-мость.
- Ваше слово, князь!
Выдержав паузу, которая украсила бы выступление любого актера, Николай продекламировал:
Я драгун. Это значит дракон.
И мундир мой неяркой расцветки.
Нет усов. А гитарные отзвуки струн
Из моих не несутся окон.
Не люблю мишуры разноцветные метки.
Я дракон. Это значит драгун.
Тишина, такая, что казалось можно услышать уханье совы в лесу, воцарилась в зале. Раздался отчетливый хлопок в ладоши. Потом второй, третий.
- Однако! - качнул головой Ружецкий.
- Ну что ж, попробуйте отразить, ваше высокоблагородие!
Давыдов явно не ожидал такого.
- Сколько у меня есть времени на ответ?
- Вас не торопят, ваше высокоблагородие, - спокойно сказал Азаров, - однако вас ждут.
Почти две минуты прошло в тишине ожидания. Никто не хотел мешать склады-вать рифмы. Наконец, Давыдов промолвил:
Пусть загремят войны перуны,
Я в этой песне виртуоз!
Но виртуозны и драгуны…
На сей раз, аплодисменты гусар были не столь оглушительны. Хотя и прозвуча-ло столь ценимое уважение к противнику, но строка показалась незаконченной. К тому же командир, в чьей легкой победе не сомневался никто, наткнулся на серьез-ного противника, и стихотворная дуэль превратилась в интересный поединок, а не избиение младенца.
- Ничья! - провозгласил Азаров. – Но, Денис Васильевич, прошу учесть, что ваш мундир порван драгунским палашом.
- Господа, - проговорил князь, - а не испить ли нам вина? Так ведь может горло пересохнуть. Прошу налить бокалы, пока судьи готовят нам следующее испытание.
Призыв был поддержан с воодушевлением, однако через пару минут все потре-бовали продолжения схватки, понимая, что подобный поединок может быть, вооб-ще, удается увидеть в жизни только раз.
- Мы решили, что ответ противнику только затягивает дуэль, - сообщил Аза-ров, - просто читайте ваши стихи по очереди.
- Тема первая – любовь, - добавил капитан, внимательно глядя на князя.
- Прошу вас, ваше сиятельство.
Своей любви давно не жду ответа,
Жар сердца моего тебя не обожжет,
Не тронет струн души, не запоет
Мелодия, что топит жесткий лед.
Ты не моя, ты достоянье света.
Уходит вдаль за поворот карета,
Удел моей любви – зима средь лета,
Обочина дорог и прерванный полет.
- Браво, князь! У вас такой необычный ритм! Даже и не знаю, что мне делать, - Давыдов откровенен.
- Спасибо, похвала такого мастера – дорогая награда! Только с моим ритмом не надо ничего делать, - засмеялся Николай.
- Хорошо, не буду. Что ж, попытаюсь ответить.
Я - ваш! И кто не воспылает!
Кому не пишется любовью приговор,
Как длинные она ресницы подымает,
И пышет страстью взор!
Когда харитой улыбнется,
Или в ночной тиши
Воздушным призраком несется,
Иль, непреклонная, над чувствами смеется
Обуреваемой души!
- Увы, поэты не поведали нам о легких победах в любви, о чем мечтает каждый из нас! Огласим приговор, господин капитан?
- Да. Вы ранены, Денис Васильевич!
- Не смею возражать, я почувствовал это, едва уважаемый хозяин дома прочи-тал свой стих.
- Тогда последняя тема господа, - Азаров выдержал паузу, - друзья-товарищи!
- Отличная тема! Держитесь, Николай Тимофеевич! Кажется, у меня появился хороший шанс!
Ради Бога, трубку дай!
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закрученными усами!
Чтобы хором здесь гремел
Эскадрон гусар летучих,
Чтоб до неба возлетел
Я на их руках могучих!
В громких криках «Ура!», звуке аплодисментов и радостном смехе потонули последние слова Давыдова. Но почти сразу все взоры обратились к Николаю. Сего-дня он столько раз изумлял гусар, что во многих глазах читалось любопытство - не-ужели и сейчас он сможет взять верх?
Твое имя узнать – не судьба.
Холод, поле моравской земли.
Ты привез к отступленью приказ,
Но назад для тебя нет пути.
Твое имя узнать – не судьба.
За спиною замерзший Сачан.
Орудийные залпы, стрельба,
Глухо оземь копыта стучат.
Твое имя узнать - не судьба.
В этот день ты роднее, чем брат.
А багровый закат, как беда.
В пистолете последний заряд.
Твое имя узнать - не судьба.
В том бою ты не раз меня спас,
Но шальной режет воздух снаряд...
Твое имя узнать - не судьба.
И снова князь закончил чтение в полной тишине, только на этот раз вызванной не изумлением от неожиданного мастерства автора. Просто каждый задумался о своем, а им, офицерам, не раз побывавшим в тяжелых боях, есть что вспомнить.
Прошло не меньше, чем полминуты, когда Азаров, наконец, произнес:
- Я полагаю, что мне нужно назвать победителя.
- Это лишнее, господин майор! - Давыдов плеснул вина в бокал. - Все ясно без слов. За победителя, князя Данилова!
Буду благодарен за высказанные мнения. Они мне сейчас сильно нужны.
Здесь фишка следующая - князь Данилов Николай Тимофеевич разыскивает Дениса Давыдова. У него письмо-приказ от Кутузова, но князь не без оснований полагает, что избалованный вольницей Давыдов откажется подчиниться. Случайно он находит Давыдова в своем родовом имении. Чтобы завоевать неперекаемый авторитет князь демонстрирует фантастические результаты в стрельбе, а затем вызывает гусара на рискованный стихотворный поединок.
- Но господа, - Ружецкий сделал паузу, привлекая общее внимание, - у нас оста-лось одно незаконченное дело… дуэль!
- Дуэль!? Какая дуэль? – Азаров поднялся во весь немалый рост. – Какие могут быть дуэли на войне!?
- Стихотворная. Пока вы отсутствовали, господин майор, князь вызвал Дениса Васильевича померяться рифмами. Не так ли, Николай Тимофеевич?
- Так. От слов своих отказываться не привык.
- Ну что ж, я готов. Надеюсь, что вы стреляете, все-таки, лучше, чем пишите стихи.
Давыдов улыбался. Все-таки, надо немного укоротить прыть это князя. Хотя бы в мелочи.
- Даже и не знаю, что вам сказать.
- А вам, Андрей Сергеевич, хочу предложить роль судьи.
- Почему? – опешил Азаров.
- Видите ли... Рифмы это не пули. Кто-то должен оценивать, чья точнее. А мне хорошо известно, что вы любите стихи, и хорошо разбираетесь в них.
- А почему не вы? Вы тоже неплохо разбираетесь.
- Мне нельзя. Я давний поклонник стихов Дениса Васильевича. Надеюсь, ваше сиятельство, вы не обидитесь, если я буду желать удачи вашему противнику?
- От чего ж, ваше высокоблагородие? Я сам буду желать ему удачи, - улыбнулся князь.
- Но это как-то неожиданно, может быть граф? Граф, вы любите стихи?
- Только хорошие.
- А можете продекламировать что-нибудь из хороших стихов?
Каранелли задумался на несколько секунд. Какие задачи ставит иногда жизнь!
На всех ярится смерть - царя, любимца славы,
Всех ищет грозная... и некогда найдет;
Всемощные судьбы незыблемы уставы;
И путь величия ко гробу нас ведет.
- Однако! У вас отменный вкус, граф!
- Жуковский мой кумир! - ответил Луи. А про себя подумал: «Что удивительно, я не сильно покривил душой».
- Ну, вот и славно! Оба будете судьями! - Ружецкий делал все, чтобы поединок состоялся.
- Ну хорошо! Если вместе с графом, то я согласен.
Через минуту, посовещавшись с капитаном, Азаров объявил:
- Вначале, господа дуэлянты, вы должны представиться. В стихотворной форме, разумеется. Ваше представление мы будем считать за выпад, который противник должен отразить. Если условия понятны, то прошу вас Денис Васильевич!
- А вы затейник, Андрей Сергеевич! А еще пытались отказаться, - явно доволь-ный таким предложением произнес Ружецкий.
Давыдов встал из-за стола и прошел по комнате, чуть покусывая ус.
- Хорошо. Пусть будет это.
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской.
Сабля, водка, конь гусарский
С вами век мой золотой.
- Браво! - крикнул поручик Граневский, захлопав. Гусары поддержали товари-ща, также ударив в ладоши.
- Отлично, Денис Васильевич! – князь искренне рад. – Я думал, вы прочитаете нам что-нибудь известное. Давно написали?
- Еще не написал, но как-нибудь закончу на досуге.
- Обязательно, обязательно надо закончить! Уверен, это будет великолепное стихотворение.
- Ваш ответ, Николай Тимофеевич! - Азаров старался быть невозмутимым.
- Теперь я должен представиться?
- Нет, вы должны отразить выпад.
- Как?
- Как сумеете. А мы оценим.
- Хорошо, - через полминуты проговорил князь, - попробую так.
Но к утру затихнет бой,
В голове чугун баварский…
Водку выпил конь гусарский
И храпит друг дорогой.
Аплодисменты и смех превзошли все ожидания. Даже Азаров потерял свое подчеркнутое спокойствие. Лишь Николай и капитан с удивлением смотрели на гусар.
- Вы знаете эту историю? - сквозь смех проговорил Ружецкий.
- Какую?
- Когда конь подполковника вместе с овсом употребил литр водки?
- Нет.
- О! Слышали бы вы, как он храпел! Ваше сиятельство, это длинная история. Позвольте, я расскажу ее в следующий раз, если не возражаете.
Гусары с трудом справились со смехом. Азаров обрел прежнюю невозмути-мость.
- Ваше слово, князь!
Выдержав паузу, которая украсила бы выступление любого актера, Николай продекламировал:
Я драгун. Это значит дракон.
И мундир мой неяркой расцветки.
Нет усов. А гитарные отзвуки струн
Из моих не несутся окон.
Не люблю мишуры разноцветные метки.
Я дракон. Это значит драгун.
Тишина, такая, что казалось можно услышать уханье совы в лесу, воцарилась в зале. Раздался отчетливый хлопок в ладоши. Потом второй, третий.
- Однако! - качнул головой Ружецкий.
- Ну что ж, попробуйте отразить, ваше высокоблагородие!
Давыдов явно не ожидал такого.
- Сколько у меня есть времени на ответ?
- Вас не торопят, ваше высокоблагородие, - спокойно сказал Азаров, - однако вас ждут.
Почти две минуты прошло в тишине ожидания. Никто не хотел мешать склады-вать рифмы. Наконец, Давыдов промолвил:
Пусть загремят войны перуны,
Я в этой песне виртуоз!
Но виртуозны и драгуны…
На сей раз, аплодисменты гусар были не столь оглушительны. Хотя и прозвуча-ло столь ценимое уважение к противнику, но строка показалась незаконченной. К тому же командир, в чьей легкой победе не сомневался никто, наткнулся на серьез-ного противника, и стихотворная дуэль превратилась в интересный поединок, а не избиение младенца.
- Ничья! - провозгласил Азаров. – Но, Денис Васильевич, прошу учесть, что ваш мундир порван драгунским палашом.
- Господа, - проговорил князь, - а не испить ли нам вина? Так ведь может горло пересохнуть. Прошу налить бокалы, пока судьи готовят нам следующее испытание.
Призыв был поддержан с воодушевлением, однако через пару минут все потре-бовали продолжения схватки, понимая, что подобный поединок может быть, вооб-ще, удается увидеть в жизни только раз.
- Мы решили, что ответ противнику только затягивает дуэль, - сообщил Аза-ров, - просто читайте ваши стихи по очереди.
- Тема первая – любовь, - добавил капитан, внимательно глядя на князя.
- Прошу вас, ваше сиятельство.
Своей любви давно не жду ответа,
Жар сердца моего тебя не обожжет,
Не тронет струн души, не запоет
Мелодия, что топит жесткий лед.
Ты не моя, ты достоянье света.
Уходит вдаль за поворот карета,
Удел моей любви – зима средь лета,
Обочина дорог и прерванный полет.
- Браво, князь! У вас такой необычный ритм! Даже и не знаю, что мне делать, - Давыдов откровенен.
- Спасибо, похвала такого мастера – дорогая награда! Только с моим ритмом не надо ничего делать, - засмеялся Николай.
- Хорошо, не буду. Что ж, попытаюсь ответить.
Я - ваш! И кто не воспылает!
Кому не пишется любовью приговор,
Как длинные она ресницы подымает,
И пышет страстью взор!
Когда харитой улыбнется,
Или в ночной тиши
Воздушным призраком несется,
Иль, непреклонная, над чувствами смеется
Обуреваемой души!
- Увы, поэты не поведали нам о легких победах в любви, о чем мечтает каждый из нас! Огласим приговор, господин капитан?
- Да. Вы ранены, Денис Васильевич!
- Не смею возражать, я почувствовал это, едва уважаемый хозяин дома прочи-тал свой стих.
- Тогда последняя тема господа, - Азаров выдержал паузу, - друзья-товарищи!
- Отличная тема! Держитесь, Николай Тимофеевич! Кажется, у меня появился хороший шанс!
Ради Бога, трубку дай!
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закрученными усами!
Чтобы хором здесь гремел
Эскадрон гусар летучих,
Чтоб до неба возлетел
Я на их руках могучих!
В громких криках «Ура!», звуке аплодисментов и радостном смехе потонули последние слова Давыдова. Но почти сразу все взоры обратились к Николаю. Сего-дня он столько раз изумлял гусар, что во многих глазах читалось любопытство - не-ужели и сейчас он сможет взять верх?
Твое имя узнать – не судьба.
Холод, поле моравской земли.
Ты привез к отступленью приказ,
Но назад для тебя нет пути.
Твое имя узнать – не судьба.
За спиною замерзший Сачан.
Орудийные залпы, стрельба,
Глухо оземь копыта стучат.
Твое имя узнать - не судьба.
В этот день ты роднее, чем брат.
А багровый закат, как беда.
В пистолете последний заряд.
Твое имя узнать - не судьба.
В том бою ты не раз меня спас,
Но шальной режет воздух снаряд...
Твое имя узнать - не судьба.
И снова князь закончил чтение в полной тишине, только на этот раз вызванной не изумлением от неожиданного мастерства автора. Просто каждый задумался о своем, а им, офицерам, не раз побывавшим в тяжелых боях, есть что вспомнить.
Прошло не меньше, чем полминуты, когда Азаров, наконец, произнес:
- Я полагаю, что мне нужно назвать победителя.
- Это лишнее, господин майор! - Давыдов плеснул вина в бокал. - Все ясно без слов. За победителя, князя Данилова!
Буду благодарен за высказанные мнения. Они мне сейчас сильно нужны.