Cпасибо Вам за внимание...в этой части мало будет красот, но это тоже мои Океаны...
…На другой день мы уже тащились по выжженной крымской степи. Днями здесь было еще жарко, и вагон раскалился. Подолгу стояли в каких-то ржавых заросших тупиках, наружу нас не выпускали, были открыты только окна и двери, но это не спасало. Почему-то мы должны были прибыть в Севастополь ночью. Эшелон притих, умаявшись от тягучей езды и осознав, наконец, свое положение. Будучи еще в гражданке, но уже не свободными, мы чувствовали себя удручающе и двояко. Не принадлежа армии, не принадлежали и себе. До Присяги было 45 суток. А пока, распятые на горячих полках, мы изнывали посреди курортного полуострова. За окном паслось огромное стадо баранов, и чем-то они были сейчас нам близки.
Наконец, глубокой ночью прибыли на главную станцию, и я впервые ступил на булыжники города, который был для меня легендой. Эшелон по-граждански еще неторопливо вываливался на платформу. Сонная, не привыкшая к ночным подъемам пацанва сбивалась в бесформенные глухие кучи, ропща и молчаливо протестуя. Тыкались в темноте в спины друг другу, кто-то оступился, упал, остальные заржали, начинала проявляться обычная жестокость мужского вынужденного коллектива. Мне с однокашниками было проще, мы уже привычно стояли в строю, как в училище. Прибывший с кораблей взвод сопровождения быстро, однако, сформировал некое подобие колоны и нас погнали через спящий город в карантин. И тогда я понял, почему нас привезли ночью. Эту разношерстную огромную гогочущую толпу с «одесского кичмана», днем по городу вести было бы невозможно. Слишком много бесшабашности было в наших лицах.
Втянулись в ворота части за высоким с колючей проволокой забором. На КПП стоял матрос уже с автоматом. Ворота лязгнули, закрываясь, и я окончательно понял, что принадлежу теперь Военно-Морскому флоту со всеми потрохами.
В казармах всем места не хватило, и мы ночевали на плацу. А ночи были уже подернуты туманом, и на кипарисах выступала холодная роса. Все завидовали столпившимся в кучку узбекам – в своих халатах им было теперь тепло и днем не жарко. Что их сюда привело? Как потом выяснилось, они даже плавать не умели.
Утром, после завтрака с перловкой и несладким чаем, да и этого не всем хватило, нас растянули по комиссиям, и уже потерялся я со своими корешами. Из нас вытаскивали скрытые способности, о которых мы и сами не подозревали, и тут же находили применение им на флоте. Однокашник мой Валера похвастался отменным музыкальным слухом и сразу был отправлен в Североморск, в гроты, к связистам флота и потом писал в письмах, как неудобно служить под землей и под водой одновременно. Маленького Толика немедленно забрили в подводники. Теперь видел я своих товарищей мельком, на ходу, кого-то уже переодели в форму, но бескозырки оставались без ленточек, и принадлежность к какому флоту была еще не ясна. У меня откапали в личном деле способности к рисованию, и я был тотчас назначен на крейсер «М - а». Крейсер являлся флагманом флота и на частых учениях красивые цветные карты были необходимостью. Но, впрочем, это так, про запас, и сия чаша меня там минула, а в руках пришлось держать иные инструменты. Это было после, а пока меня отправили в 7-й учебный отряд готовиться к присяге. Готовиться, это значит разбивать плац в прах, зубрить Устав, изучать автомат и ОМП, ходить в наряды и на стрельбы и чистить по ночам картошку…
В тот же день нас переодели. Перед этим обрив наголо и помыв. Вполне приличный костюм родителя безжалостно отобрали и бросили в кучу таких же. Из карманов высыпались одесские каштаны, еще теплые, раскатились по земле и тут же стали моим прошлым. Взамен я получил белую брезентовую робу на два размера, почему-то, большую и бескозырку с золотистыми якорями на ленточках.
Больше всего мне запомнился острый голод, и дикое желание спать, где попало. Хлеб из столовой растаскивался по карманам, потом карманы проверялись, и содержимое приходилось съедать тут же, перед строем. А корабельные старшины похохатывали и уверяли, что на борту мы будем есть от пуза. Однажды я заснул прямо на марше в строю, но удачно дошел до конца. А в субботу была баня! Кроме горячей воды в ней были удивительными те полторы тысячи метров в строю по городским улицам. Оказывается, мы уже забыли эту другую жизнь, и беспорядочные передвижения пешеходов нам казались чудными и неправильными. Да и одеты все были ненормально, не по форме. Но что-то, все равно, приводило в смятение.… Да, конечно, эти лукавые смеющиеся глаза с длинными ресницами, волнующиеся и волнующие сарафаны, тоненькие каблучки и уже почти забытый кремовый аромат девчачьих губ…
Тогда я оставлял уже все это по дороге на крейсер, когда прощался с берегом, и с полным аттестатом в вещмешке за плечами стоял на Минной стенке и удивлялся морю. Море было иным! Знакомое давно это море было не то. Сини не виделось и в помине. В бухте от сгрудившихся кораблей глыбь застыла стальная и непроницаемая. А ведь и там, на дне, лежали остовы тяжелых битв. Тут все пропитано кораблями. И своими и неприятельскими. А я уже видел свой катер с флагманского крейсера…
Стриженые головы, черные бушлаты…
Ветрюган колючий листья гнал куда – то…
Робы парусиновые, кирзовые гады…
Мы не ждем от Родины никакой пощады.
Золотые буковки, гюйсы голубые…
Топчемся на трапе как щенки слепые.
Брюки клеш, голландки, кожаный ремень…
Мы с тобой, братишка, станем как кремень!
Севастополь – город, камень и вода,
Я в тебе матросом буду навсегда!
Бескозырки новые, ленты в якорях…
Нас фрегаты грозные уведут в моря.
Крейсера с эсминцами домом станут нам,
А тоску свинцовую я раздам волнам.
Бронзовые бляхи, гранитные кресты…
Виноград налившийся, красные листы.
Выбрал себе долюшку я, себя кляня,
И белье нательное…ты не жди меня.
Мальчики в тельняшечках, ясные глаза…
У Христа за пазухой эти образа.
Мои океаны
Re: Мои океаны
Последний раз редактировалось fregat Вс июн 14, 2009 22:33, всего редактировалось 1 раз.
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Тяжело , но жизненно.
Вот почему так : для того ,чтобы из человека сделать Человека , его сначала надо макнуть в дерьмо...Кто это решил? Кто это изменит? Ведь можно и по-другому.
Ассоциация- каштаны , но не такие прекрасные , похожие на причудливые морские раковины, как в предыдущей части , а размятые в грязи... и хмурый морской горизонт , пока еще не предвещающий ничего хорошего...
Спасибо!
А мирнинские травы мне хорошо запомнились. На том берегу озера. Впервые я сгорела на солнце , загорая в них! А все так красиво начиналось- травки , цветочки...Потом температура под 40 , спина превратилась в выжженную потресканную и кровоточащую пустыню. А на работу надо.. Первым делом заходила в роте в санчасть , был у нас доктор Житин , он мазал меня какой-то жуткой мазью толстенным слоем ,накрывал марлей в несколько слоев - и вперед на производство. Даже на югах потом со мной такого не было. А еще я запомнила в этих травах кориандр - откуда он там взялся?
Вот почему так : для того ,чтобы из человека сделать Человека , его сначала надо макнуть в дерьмо...Кто это решил? Кто это изменит? Ведь можно и по-другому.
Ассоциация- каштаны , но не такие прекрасные , похожие на причудливые морские раковины, как в предыдущей части , а размятые в грязи... и хмурый морской горизонт , пока еще не предвещающий ничего хорошего...
Спасибо!
А мирнинские травы мне хорошо запомнились. На том берегу озера. Впервые я сгорела на солнце , загорая в них! А все так красиво начиналось- травки , цветочки...Потом температура под 40 , спина превратилась в выжженную потресканную и кровоточащую пустыню. А на работу надо.. Первым делом заходила в роте в санчасть , был у нас доктор Житин , он мазал меня какой-то жуткой мазью толстенным слоем ,накрывал марлей в несколько слоев - и вперед на производство. Даже на югах потом со мной такого не было. А еще я запомнила в этих травах кориандр - откуда он там взялся?
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
Подскочив к стенке, баркас лишь коснулся кранцев, мы прыгнули в него на ходу, и он уже развернулся к берегу кормой. Мой крейсер стоял на бочках посреди бухты. Проходя вдоль Минной стенки среди нависших кораблей, я вдруг почувствовал смятение. Эти существа были совсем иные, чем те, которые я знал. Видя раньше их иногда издалека в море, я ощущал какую-то сдержанную силу, исходящую от них. «Вояки» всегда появлялись внезапно, так же исчезали и никогда не подпускали к себе близко. А теперь, вот они - обступили меня, не убегая, потому что я уже становился частью их. Тревожно было от неизвестности, как же они меня примут. А корабли спокойно переминались на швартовах. Боевые корабли никогда не спят. Они всегда под парАми…
Я еще не знал их названий и предназначения. Я видел лишь их имена. «Ладный», «Смелый», «Проворный», «Решительный», «Разительный»… Их имена как выстрелы. Может меняться бортовой номер, флот базирования, но имя никогда. Лишь когда корабль по нелепой случайности взят в плен. Но тогда они уже живут не долго.
Моя тревога оказалась не напрасной. Стать полноправной частью боевого корабля оказалось не так просто. Едва ступив на борт и замешкавшись на трапе, я тут же получил пинка под зад и влетел в кубрик под смех моих будущих товарищей кувырком, потеряв где-то вещмешок. Здесь все делалось бегом! Вверх по трапу надо было прыгать через две балясины, а вниз лететь на руках по горящим поручням.
У меня сразу отобрали новенький аттестат, пообещав, что я еще себе наживу, времени будет достаточно, расспросили про прежнее житье – бытье, посоветовали как можно скорее забыть свои былые заслуги и приниматься за дело. В 70-х на флоте царила махровая годковщина. Из песни слов не выкинешь. И 1, 5 года мне предстояло быть салагой, духом, чайником, чемелем, черепом…да кем угодно, только не человеком. Было два пути избежать долгих издевательств. Большие, очень большие кулаки и скорейшее заступление на боевую вахту. Мой друг Тимка Мовсесян оказался кмс по боксу и после жестокой драки с тремя годками уже спал на нижнем почетном ярусе и не ходил на физзарядку. Мне пришлось идти по второму пути. Для этого надо было всего лишь выучить корабль, расположение всех трехсот боевых постов, обязанности по тревогам, Устав корабельной службы, ну, и по мелочам. Но корабль легко пошел мне навстречу длинными, бессонными ночами. Основное я знал, главное было не растеряться.
Внутрикорабельная жизнь не подчиняется никаким евклидовым геометриям, ни теориям относительности. Простому матросу даже часы не нужны. Любая точка, пост на корабле определяется номером отсека, шпангоута, палубы и правым или левым бортом. Сигналы к действиям подаются горном, а время отбивается склянками. Все очень просто. И главное не перепутать «Команде отбой» с «Приступить к приборке». И поначалу я просто бежал в ту сторону, куда бегут все. Потому как был матрос необученный, и обижаться приходилось только на себя, если вдруг получал тумака. Но во мне проснулась злость уже, и я променял сон на избавление от насмешек и зуботычин. Ночью изучал корабль, а днем матчасть, борьбу за живучесть корабля, делал приборку, стоял дневальным по кубрику и бачковым на камбузе…вгрызался в нехитрую, но изнурительную матросскую науку. И чувствовал постепенно, что от меня начинают отставать, ведь годкам надо было выспаться перед дембелем и вахту стоять не хотелось…
Та зима 78 – 79 оказалась лютой даже в Крыму. Мы стояли в доке, чистили обросшие борта перед боевой службой. Тут главное было выдержать, не сломаться, не показать слабости и тогда ты будешь на коне. Не всем удалось. Меня опять поддержала привычка к морозам. Хотя и сопли замерзали на высоте двенадцать метров над уровнем моря за бортом. Главное помогало, как ни странно то, что я помнил, что сам сюда напросился. Винить было попросту некого. Даже девочку, от которой перестали приходить письма. И даже чай, который кипятком спускали на веревке сверху, а ко мне он попадал подернутый ледком. Люльки не поднимали наверх на обед, экономя время. Да и потом неуклюжи мы были в трех бушлатах и обмотанные ветошью. Одни глаза торчали голые, но и они замерзали вместе с зубами на тех свирепых ветрах. Да мы и спали так, привязавшись к обледенелым леерам. И над палубой неслась песня «И журавлик несмышленый…я хочу увидеть море голубое, голубое…ты возьми меня с собой!» Куда?!
Но всему приходит конец. Пришел конец доку. Пришел конец зиме. А я встал на свою первую вахту и уже избавился от оплеух, пару раз огрызнувшись сам. Когда ты занимаешь свое законное место винтика в механизме, никто не посмеет тебя тронуть, потому как нарушится весь механизм. Начинались весенние зачеты по всему флоту. Гонка вооружений продолжалась. Почти вся дивизия была в море. Юркие эсминцы и сторожевики еще бегали домой, а наш громоздкий крейсер безвылазно торчал в весенних, начинающих синеть бурунах. Только менялись каждую неделю флагманы – адмиралы, развозимые на вертолетах. Стреляли мы без конца. Стреляли и по нам. Доставали нас пронырливые подлодки и вездесущие самолеты «противника». И с далекого берега канонадой грохотали главные калибры. С нашего берега, на котором уже зацветала магнолия…
Я уже давно выпил свой плафон забортной воды на посвящении в военные моряки и вставал на вахту без толчка в плечо. Надевал гюйс на ходу, уже ворочая бронированную дверь в пеленгаторный пост, глаза открывались сразу же, как только перед лицом возникал экран радара. Дистанция…пеленг…пеленг…дистанция…курс…курс…затухающие бьющие в мозг акустические ультразвуки…прозрачный планшет с цветными корабликами…только цифры голосят в темноте…даже звезд на погонах не видно, они не так уж и важны теперь…
Наверху, над палубой солнце или луна? Утро или вечер? И какая погода? Задраена броня, пуста палуба. Нет ходу на нее. Только пороховой дым гуляет по ней вовсю, да редкая отчаянная волна занесется ветром. А экран радара всегда черный и днем и ночью. А земля на нем неизменно зеленая. Вот и пойми.
Только раз в сутки по сигналу горниста «Команде обедать» ты соображаешь, что уже полдень. А по трансляции гремит надоевшая уже Пугачева «Вы не верьте, что живу я как в раю…»
Я еще не знал их названий и предназначения. Я видел лишь их имена. «Ладный», «Смелый», «Проворный», «Решительный», «Разительный»… Их имена как выстрелы. Может меняться бортовой номер, флот базирования, но имя никогда. Лишь когда корабль по нелепой случайности взят в плен. Но тогда они уже живут не долго.
Моя тревога оказалась не напрасной. Стать полноправной частью боевого корабля оказалось не так просто. Едва ступив на борт и замешкавшись на трапе, я тут же получил пинка под зад и влетел в кубрик под смех моих будущих товарищей кувырком, потеряв где-то вещмешок. Здесь все делалось бегом! Вверх по трапу надо было прыгать через две балясины, а вниз лететь на руках по горящим поручням.
У меня сразу отобрали новенький аттестат, пообещав, что я еще себе наживу, времени будет достаточно, расспросили про прежнее житье – бытье, посоветовали как можно скорее забыть свои былые заслуги и приниматься за дело. В 70-х на флоте царила махровая годковщина. Из песни слов не выкинешь. И 1, 5 года мне предстояло быть салагой, духом, чайником, чемелем, черепом…да кем угодно, только не человеком. Было два пути избежать долгих издевательств. Большие, очень большие кулаки и скорейшее заступление на боевую вахту. Мой друг Тимка Мовсесян оказался кмс по боксу и после жестокой драки с тремя годками уже спал на нижнем почетном ярусе и не ходил на физзарядку. Мне пришлось идти по второму пути. Для этого надо было всего лишь выучить корабль, расположение всех трехсот боевых постов, обязанности по тревогам, Устав корабельной службы, ну, и по мелочам. Но корабль легко пошел мне навстречу длинными, бессонными ночами. Основное я знал, главное было не растеряться.
Внутрикорабельная жизнь не подчиняется никаким евклидовым геометриям, ни теориям относительности. Простому матросу даже часы не нужны. Любая точка, пост на корабле определяется номером отсека, шпангоута, палубы и правым или левым бортом. Сигналы к действиям подаются горном, а время отбивается склянками. Все очень просто. И главное не перепутать «Команде отбой» с «Приступить к приборке». И поначалу я просто бежал в ту сторону, куда бегут все. Потому как был матрос необученный, и обижаться приходилось только на себя, если вдруг получал тумака. Но во мне проснулась злость уже, и я променял сон на избавление от насмешек и зуботычин. Ночью изучал корабль, а днем матчасть, борьбу за живучесть корабля, делал приборку, стоял дневальным по кубрику и бачковым на камбузе…вгрызался в нехитрую, но изнурительную матросскую науку. И чувствовал постепенно, что от меня начинают отставать, ведь годкам надо было выспаться перед дембелем и вахту стоять не хотелось…
Та зима 78 – 79 оказалась лютой даже в Крыму. Мы стояли в доке, чистили обросшие борта перед боевой службой. Тут главное было выдержать, не сломаться, не показать слабости и тогда ты будешь на коне. Не всем удалось. Меня опять поддержала привычка к морозам. Хотя и сопли замерзали на высоте двенадцать метров над уровнем моря за бортом. Главное помогало, как ни странно то, что я помнил, что сам сюда напросился. Винить было попросту некого. Даже девочку, от которой перестали приходить письма. И даже чай, который кипятком спускали на веревке сверху, а ко мне он попадал подернутый ледком. Люльки не поднимали наверх на обед, экономя время. Да и потом неуклюжи мы были в трех бушлатах и обмотанные ветошью. Одни глаза торчали голые, но и они замерзали вместе с зубами на тех свирепых ветрах. Да мы и спали так, привязавшись к обледенелым леерам. И над палубой неслась песня «И журавлик несмышленый…я хочу увидеть море голубое, голубое…ты возьми меня с собой!» Куда?!
Но всему приходит конец. Пришел конец доку. Пришел конец зиме. А я встал на свою первую вахту и уже избавился от оплеух, пару раз огрызнувшись сам. Когда ты занимаешь свое законное место винтика в механизме, никто не посмеет тебя тронуть, потому как нарушится весь механизм. Начинались весенние зачеты по всему флоту. Гонка вооружений продолжалась. Почти вся дивизия была в море. Юркие эсминцы и сторожевики еще бегали домой, а наш громоздкий крейсер безвылазно торчал в весенних, начинающих синеть бурунах. Только менялись каждую неделю флагманы – адмиралы, развозимые на вертолетах. Стреляли мы без конца. Стреляли и по нам. Доставали нас пронырливые подлодки и вездесущие самолеты «противника». И с далекого берега канонадой грохотали главные калибры. С нашего берега, на котором уже зацветала магнолия…
Я уже давно выпил свой плафон забортной воды на посвящении в военные моряки и вставал на вахту без толчка в плечо. Надевал гюйс на ходу, уже ворочая бронированную дверь в пеленгаторный пост, глаза открывались сразу же, как только перед лицом возникал экран радара. Дистанция…пеленг…пеленг…дистанция…курс…курс…затухающие бьющие в мозг акустические ультразвуки…прозрачный планшет с цветными корабликами…только цифры голосят в темноте…даже звезд на погонах не видно, они не так уж и важны теперь…
Наверху, над палубой солнце или луна? Утро или вечер? И какая погода? Задраена броня, пуста палуба. Нет ходу на нее. Только пороховой дым гуляет по ней вовсю, да редкая отчаянная волна занесется ветром. А экран радара всегда черный и днем и ночью. А земля на нем неизменно зеленая. Вот и пойми.
Только раз в сутки по сигналу горниста «Команде обедать» ты соображаешь, что уже полдень. А по трансляции гремит надоевшая уже Пугачева «Вы не верьте, что живу я как в раю…»
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Однажды занесла нас с любимой Танюшкой судьба в Туркмению. Жили в вагончике, никого не трогали, по воскресеньям выезжали на Каспий, он там рядом.
В этом море водятся тюлени, местное население называло их Васьками.
Они прикольные, игрывые, подплывают примерно на расстояние вытянутой руки, дают мордочку погладить...
Танюха шла однажды по берегу и говорит мне - смотри, змейка умирает.
И водичку на нее брызгает. Погладить собралась, еле оттащил. Эфа, одна из самых ядовитых змеюк.
После гюрзы.
Я говорю - Танюш, это же не подмосковные ужики.
Потом приволокла черепаху, мы с Янкой, дочкой, набрали воды в жылезо из-под патронов от Калаша и стали ее учить плавать. Не получилось, выпустили ниньзю.
На день рождения Танькин, 2-го февраля, я покорил скалу, метров шестьсот по вертикали. Там, собственно, на плато, и начиналась пустыня, Кара-Кум.
Без страховки, на голом энтузиазме... Орал дурниной - Танька, я это сделал!
Она не слышала, я махал рукой и она что - то кричала...
Потом сказала, когда я спустился - лучше подарка в моей жизни не было.
В этом море водятся тюлени, местное население называло их Васьками.
Они прикольные, игрывые, подплывают примерно на расстояние вытянутой руки, дают мордочку погладить...
Танюха шла однажды по берегу и говорит мне - смотри, змейка умирает.
И водичку на нее брызгает. Погладить собралась, еле оттащил. Эфа, одна из самых ядовитых змеюк.
После гюрзы.
Я говорю - Танюш, это же не подмосковные ужики.
Потом приволокла черепаху, мы с Янкой, дочкой, набрали воды в жылезо из-под патронов от Калаша и стали ее учить плавать. Не получилось, выпустили ниньзю.
На день рождения Танькин, 2-го февраля, я покорил скалу, метров шестьсот по вертикали. Там, собственно, на плато, и начиналась пустыня, Кара-Кум.
Без страховки, на голом энтузиазме... Орал дурниной - Танька, я это сделал!
Она не слышала, я махал рукой и она что - то кричала...
Потом сказала, когда я спустился - лучше подарка в моей жизни не было.
Это "жу-жу" неспроста. Зачем тебе жужжать, если ты не пчела?
Re: Мои океаны
Fregat! Как всегда , спасибо! Долго ждала, вечерком перечитаю. В журнале лучше получается , да и в темноте...
Может , опять не в теме, уже боюсь , но выскажусь...
Однажды, где -то на юге , полезла купаться в шторм. Само собой, других дураков не было! Да и на берегу зрителей - тоже...Осень! Летом я юг не люблю - жарко.
Затянуло капитально , сил уже не хватало выбраться. Расслабилась.. Море меня просто выплюнуло на берег....Не приняло...И что это? Но воды не боюсь. И глубины тоже.
Может , опять не в теме, уже боюсь , но выскажусь...
Однажды, где -то на юге , полезла купаться в шторм. Само собой, других дураков не было! Да и на берегу зрителей - тоже...Осень! Летом я юг не люблю - жарко.
Затянуло капитально , сил уже не хватало выбраться. Расслабилась.. Море меня просто выплюнуло на берег....Не приняло...И что это? Но воды не боюсь. И глубины тоже.
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
Старик, ты со стихией столкнулся, сам увидел и Танюшке своей подарил. Вот и вся недОлга...PS писал(а): Она не слышала, я махал рукой и она что - то кричала...
Потом сказала, когда я спустился - лучше подарка в моей жизни не было.
Шо значит не в теме. Все, что про море, все в теме. Да и вообще...Alexsa писал(а): Может , опять не в теме, уже боюсь , но выскажусь...
Однажды, где -то на юге , полезла купаться в шторм. Само собой, других дураков не было! Да и на берегу зрителей - тоже...Осень! Летом я юг не люблю - жарко.
Затянуло капитально , сил уже не хватало выбраться. Расслабилась.. Море меня просто выплюнуло на берег....Не приняло...И что это? Но воды не боюсь. И глубины тоже.
А море оно живое, я ж говорю, пока ты с ним боролась, ему было интересно, а как только устала, ему стало скучно. Море что, с ослабшей женщиной будет сражаться??
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Спасибо ,Fregat ,что правильно понял!!!
По неумению пользоваться форумом -получаю..., а объяснений-нет...
Дальше ,на том же берегу моря , была другая история , подвиги сама совершала для себя , любимой.. Увидела на нависающей над морем скалой красивые цветы... Ну и что может остановить женщину прочувствовать аромат неведомых цветов? Я полезла , понюхала- не проняло....
Вот , говорят ,коровы не умеют ходить назад. Как я их тогда поняла...
К вечеру, когда за мной залезли спасатели, кое-как сняли...
Просто это было над морем, поэтому и вспоминаю в этой теме...
А тебе еще спасибо!
По неумению пользоваться форумом -получаю..., а объяснений-нет...
Дальше ,на том же берегу моря , была другая история , подвиги сама совершала для себя , любимой.. Увидела на нависающей над морем скалой красивые цветы... Ну и что может остановить женщину прочувствовать аромат неведомых цветов? Я полезла , понюхала- не проняло....
Вот , говорят ,коровы не умеют ходить назад. Как я их тогда поняла...
К вечеру, когда за мной залезли спасатели, кое-как сняли...
Просто это было над морем, поэтому и вспоминаю в этой теме...
А тебе еще спасибо!
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
Вау! А как я люблю лазить по скалам над морем! В Крыму только этим и занимаюсь!!!
И особенно люблю срываться, вроде случайно...
Вам спасибо, что проникаетесь. Щас, скоро служба закончится, опять красОты пойдут!
И особенно люблю срываться, вроде случайно...
Вам спасибо, что проникаетесь. Щас, скоро служба закончится, опять красОты пойдут!
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Да служба проклятая, в нас там вбили - к дамам на Вы!...
Виноват, исправлюсь...
Виноват, исправлюсь...
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
А я ведь успела убрать вопрос. Подумала , а вдруг это ко всем? Так , на всякий случай...
Могу это только приветствовать!
Могу это только приветствовать!
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
А оно надо?fregat писал(а):Да служба проклятая, в нас там вбили - к дамам на Вы!...
Виноват, исправлюсь...
Это "жу-жу" неспроста. Зачем тебе жужжать, если ты не пчела?
Re: Мои океаны
Так и вбивали ко всем! А осталось только к дамам... 
И никто пути пройденного у нас не отберет...
Re: Мои океаны
Приятно -то как!!!fregat писал(а):Так и вбивали ко всем! А осталось только к дамам...
"Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?..."
Re: Мои океаны
Я тоже однолюб, люблю только женщин...fregat писал(а):Так и вбивали ко всем! А осталось только к дамам...
Это "жу-жу" неспроста. Зачем тебе жужжать, если ты не пчела?
Re: Мои океаны
Был у меня момент, когда море мне стало дороже. Но об этом позже...PS писал(а): Я тоже однолюб, люблю только женщин...
И никто пути пройденного у нас не отберет...